Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Люди на улице рыдали и валялись на земле. Когда мы проехали мимо открывшегося проезда, все солдаты сидели на земле и вытирали слезы.

- Эх, здорово вы эту сволочь прижучили! – сказал солдатик вслед машине, открывая шлагбаум. – Этот белобрысый убийца считает себя самым умным – говорили же ему, пропускай генерала сразу! А еще говорили, что он лучший на планете командос, безумная реакция, берет голыми руками банду вооруженных профессионалов, – воскликнул он, – и нет никому спасения, зверь... а такой стыдливый и обидчивый! А гонору то, а гонору! Услышал пароль и смылся!

- Это ж надо было под такой пароль попасть... – вслед прохихикал его напарник. – Теперь же ему прохода не будет... И команде... А еще ломался, сволочь, когда его срочно вызвали из Афгана террористку брать – мол, это слишком мелкая цель для его класса!

Тут же нас пропустили еще три раза на коротком расстоянии, уже издалека открывая проезд – никому не хотелось услышать “пароль” еще раз.

- Ну, ты, дура, и даешь... – с восхищением и уважением сказала Санька.

Услышав ее, я не выдержала. Это стало последней каплей. Я не выдержала, и зарыдала.

Рыдала отчаянно, выплакиваясь за всю свою жизнь. И никого вообще не хотела видеть и слышать. Пусть сами едут.

Я заглушила машину, поставив ее специально поперек дороги там, где было много милицейских машин, и где они начинали перегораживать чужими машинами дорогу. Они подгоняли чужие машины, или подкатывали их сюда на руках, в несколько рядов закрывая дорогу. На нас никто не обратил внимания.

- Так и надо, пусть вас замуруют! – со злостью подумала я.

Оля, как могла, успокаивала меня.

Но я не успокаивалась. Нашу машину скрыли другие.

Мимо проехала Белоснежка и семь гномов на боевых мотоциклах, похожих на маленькие штурмовики своими колпаками из толстого самолетного стекла. Пулеметы в руках второго седока угрожающе оскалились на весь мир. Лица их были черны, они ехали убивать. Сквозь слезы я почти не видела их.

Подъехала чья-то машина.

- Как сквозь землю провалились, товарищ генерал! – услышала я чей-то испуганный молодой голос совсем рядом. – Все обыскали!

- Убью, сволочи! – тихо сказал уже знакомый генеральский голос. – Убью вас всех! Как вы работаете, мерзавцы? На трех метрах машину потеряли, на каждом углу – мент!

Было слышно, как он ругался. Он вышел из работающей машины, со злостью хлопнул дверью, она даже не захлопнулась.

- Я выясню, кто в этом виноват... – пообещал он. – Где ваш начальник?!

Он поспешил куда-то в сторону и наверх, оставив работающую машину, вслед за ним захлопали двери – это вышел водитель и несколько офицеров и побежали за ним.

- М-м-машину... – прорыдала я. – В его м-м-машину...

Я была неутешна.

Повторять кому-то в машине было не нужно. Место слева еще оставалось, нас заслонял грузовик.

Машина генерала оставалась работающей.

Саня выглянула и через секунд десять уже была тут, беря пулеметы и ящики с патронами.

- Никого нет... Эти идиоты даже со стороны генерала дверь не захлопнули. Да и чего тут бояться – милиция кругом... – тихо сказала она. – Но если с этой стороны, то никто не видит.

Я не хотела на нее смотреть.

Мы сидели в машине буквально через двадцать секунд. Сумки, пулеметы, диски – все перекочевало сюда.

Я просто захлебывалась слезами, будто это кровь, идущая из носа.

Как я и думала, дверь со стороны генерала оказалась не захлопнута.

Слезы катились у меня из глаз. И, вместо того, чтоб ехать, я просто рыдала на руле. Глупая, дура, не вовремя, а глупые слезы катились только так! Так мне было горько в детстве, когда мама была еще жива и взяла меня на праздник по работе. Начальник что-то сладко говорил ей, а мама звонко смеялась. Он потрепал меня по щеке.

- Дядя добрый, как кастрированная колли! – подпрыгивая, счастливо и радостно громко сказала я маме, желая, чтоб ему было приятно.

О Боже, как тогда на меня кричали. А главное, мне было горько, ведь я сказала от всего сердца... И до сих пор не понимаю, горечь на душе, почему мне на тот раз попало...

На улице появились танки, и я тогда тронула машину, объезжая их абсолютно бесстрашно.

То ли генерал проехал здесь только что, когда ехал туда, всюду останавливаясь и удостоверяя свою персону, то ли его машину достаточно хорошо знали, но только пока мы ехали, проблем не было. Солдаты невидимо дергались на нас, а потом как-то дергались обратно и пропускали. Пропускали без задержки, лишь на мгновение опустив глаза на номер и внимательно сверив его и какой-то новый сложный знак на нашем стекле с бумажкой, и снова смотря на нас без всякой остановки машины. Похоже, генерал уже здесь побывал.