Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Я выключила радио в машине, переключила передачу и хладнокровно поехала дальше. Бывает же такое, – только и подумала я, трогая. Мужчины всегда такие деловые и храбрые. Надо же, им говорят, что здесь бродит убийца, а они хладнокровно звонят на работу и занимаются делами...

По проспекту в разные стороны носились военные машины, но в целом движение было свободно.

Минуту я ехала спокойно. Меня никто не тормозил, постов в этой части города не было. А потом мне вдруг ни с того ни с сего стало тягостно на душе. Я посмотрела в зеркальце и снова занервничала. Мне показалось, что меня ведут. Какой-то звериный инстинкт предостерегал, что меня ведут. Так было, когда меня загнали в тупик с полотнищами и танками, когда я ехала с пассажиром.

Мне это не понравилось. Я занервничала. Не люблю танки. У меня на них идиосинкразия. Мания такая прямо – просто ненавижу, и все.

Я свернула в первый же по виду явный дворовой тупик. Никого. Хотя в нем был выезд, но я никуда не поехала. А просто посидела немного, переоделась в купленный костюм и кинутый на чемоданах бронежилет, который мальчики внесли мне в машину вместе с деньгами, а потом опять выехала на тот же проспект.

Ничего. И все же буквально через минуту появилось ощущение, что меня снова ведут. У меня вдруг возникло чувство, что они поставили что-то мне на машину.

В истерике я вывернула на проспект, и увидела, как на него выскакивают со всех сторон сотни джипов с бритоголовыми ребятками...

Резко бросив машину в проулок, я даже неверяще потрогала карманы – у меня оставались всего две пулеметные обоймы, которые я аккуратно переложила в купленный лыжный комбинезон из платья.

Из окон машин в меня потянулись огненные нити, а заднее стекло пошло трещинами. Если я осталась жива, то только потому, что ворвалась в проулочки, а из извивающихся за мной по проулкам машин было трудно вести прицельную стрельбу. Особенно худо было от открытых охотничьих или военных джипов – срывая крышу, они просто вставали с пулеметами, и, положив их на переднее стекло, лупили мне в след, будто я была дичью в “Сафари”.

Они ворвались за мной сплошным потоком. Еще пару секунд, и они разнесут меня.

Резко развернув машину, я одной очередью прошила первого преследователя. Джип резко пошел влево, кувыркнулся и взорвался, начисто закупорив узкую дорожку. И я тут же бросила автомобиль с места. Место, с которого я скрылась, тут же укуталось облаком пыли – сплошная каменная крошка из дома.

- О Боже! – выругалась я. Сделав петлю, я прошла в разрыв между все еще рвущимися в проулок машинами по поперечной дороге, расстреляв одной рукой в окно ближайшую машину.

Крышу моей лады буквально разнесло, а над моей головой просвистели нехорошие птички. Но я вывернулась, а сзади стало рваться то, что прострочила я, полностью заблокировав дорогу. Но уже через секунду я увидела идущие сквозь другой проезд джипы слева и справа. Я снова вылетела на площадь. Но на нее со всех сторон вылетали буквально сотни машин, оставив лишь небольшой пустой клочок места в центре. Выхода не было.

Это было все.

Я вынеслась на этот клочок посередине со скоростью сто километров, когда резко рванула руль вправо. Машина, визжа, закрутилась вокруг своей оси. Вертясь как юла, я непрерывно стреляла во все стороны, разнося все, что можно на открытом мне расстоянии. Я еще никогда за сегодня не достигала такой точности. Вокруг меня вспухло огненное кольцо взрыва.

А я с ходу, поймав колесами асфальт, пошла на таран, ударив между двумя пылающими взорванными машинами. Машина все же прорвалась сквозь огонь, а я сумела пройти, разбросав пылающие остовы, в один из наиболее свободных проездов.

Не понимаю, почему они меня не накрыли ракетой вместе с площадью – мой миллион я давно раздала...

Я упорно шла сквозь пламя, короткими очередями уничтожая преследователей. Потом патроны кончились. Машина загорелась. В боку жгло. Сквозь крышу было видно небо и звезды. Я плакала и смеялась. По голове что-то текло, а жар слепил глаза. Я шла точно пылающая комета, но не останавливалась... Мотор трещал и ревел, в двигателе явно что-то барахлило и звенело, если это можно было назвать двигателем. Он чихал, и с каждым чихом у меня мороз шел по коже...

Я шла сквозь огонь.

Вокруг меня все жужжало.

Не знаю, как я удержалась даже эти мгновения. Потом мотор захрипел и заглох. Пылающим факелом я вылетела из проулка на громаднейший, с километр, пустырь с железнодорожной колеей. За ним виднелся какой-то склад. Если я думала уехать, то это было пустое – длиннейший поезд с вагонами с надписью “Бензин” и “Ацетилен”, “Огнеопасно”, кажется, уходил в бесконечность голого пустыря. Полностью перегородив дорогу машине. Но поезд стоял, в отличие от того, на котором я уехала прошлый раз.