Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

- Брось оружие, чеченская террористка! – заорал он. – Застрелю, шахидка, бросай пулемет!

- Это же Пуля! – укоризненно сказал ему как-то очень посерьезневший физрук.

- У нее мама чеченская террористка! – заорал тот.

- Придурок, у нее мама твоя двоюродная сестра! – проговорил физрук.

Тот замер, а потом уже более спокойным голосом сказал:

- А ну признавайся Пуля, когда ты вернулась из Афганистана из лагеря боевиков?!

- Не помню, – сказала я. – Афганистан это магазин женской одежды на Невском, да?

Тот застонал и убрал пистолет.

- Ты бы хоть сама ему сказала, Пульхерия, что он дурак... – проговорил физрук, наклоняясь над Ольгой Ивановной. – Он же мог тебя убить...

- Какая разница, если Ольгу Ивановну убили... – безжизненно сказала я, уткнувшись головой в машину и тихо стоня и раскачиваясь. Я дергала машину руками и раскачивалась.

- А разница в том, что она жива! – рявкнул физрук. – Немедленно прекрати сопли и вой! Развезло! И ее надо живо в больницу, а без тебя и твоей машины этого никто не сможет сделать...

Я мигом бросила машину к нему двумя нажатиями газа, развернувшись буквально на крохотном клочке, откуда только и мастерство взялось. Впрочем, я сегодня часа два ездила по переулкам, и это не могло не оставить следа.

Из школьных дверей, запыхавшись, выбежала медсестра с аптечкой.

Секунда – и я уже неслась переулками с набитой машиной, а все внутри гудели как шмели.

Я не помню, как добралась до больницы, направляемая физруком и военруком их указами под правую и под левую руку. Я была как больная. Меня тоже поддерживали, даже когда я вышла из машины.

Когда Ольгу Ивановну вынесли и покатили на качалке, я была как пьяная. Ничего не соображала!

- Вам туда нельзя... – остановила меня медсестра. – Двоих достаточно...

- Но это моя родная учительница... – тихо прошептала я, заливаясь слезами.

Вздохнувшая местная медсестра успокаивающе ласково прижала меня к себе. Она была странная.

- Ах, дитя, дитя... Какое ты ласковое... Были б все такие как ты, так может и страна была б иной...

Я разрыдалась просто отчаянно. Не знаю, почему на сердце стало спокойнее и теплее. Я чувствовала – она была добрая, странная, хорошая. Она быстро ушла за каталкой, успокоив меня взглядом. На меня так пахнуло любовью из ее глаз!

Я зачаровано застыла, смотря ей вслед. А потом двинула за ней, будто загипнотизированная.

Как зачарованная, я механически протопала, высоко поднимая ноги, несколько шагов ей вслед, пока не вошла в холл. А потом одумалась и горестно уставилась на стенку. Меня тянуло туда, я хотела побежать туда, но почему-то не решилась нарушить приказание медсестры.

Я оглядела стенки холла больницы. Какой-то идиот устроил в нем выставку фотографий царской семьи, наверное, чтобы привлечь сюда людей. Особенно впечатляли надписи – “Последний путь”, “Останки царской семьи”... Очевидно, эти фотографии поместили тут для напоминания, о том, что все мы смертны... Я быстрей перевела взгляд на фотографии с живыми лицами. “Вот какими они были живыми!” – гласила патетическая подпись.

Я отчаянно заревела.

Дальше были кости.

Какой-то садюга делал! – негодующе подумала я сквозь слезы, рассердившись. Словно этого мало, он еще и написал над костями несчастных мертвецов – “Помните, люди, и не забывайте!”

Садист! – подумала я, быстрей рассматривая семейную фотографию живого царя, чтоб избавиться от навязчивых маниакальных мыслей, что твои родные, Ольга Ивановна, превращаются в такое на операционном столе. И что под простынями возят на каталках кости. Картины вызывали навязчивые идеи, что такой ты будешь сама, когда тебя убьют.

Николай, Алиса, Алиса, дочери Мария, Татьяна, Оля, Анастасия... – читала я.

На дочерях я запнулась – одно из лиц показалось мне подозрительно знакомым.

Я напряглась, не в силах вспомнить, где я его видела. А потом обернулась, и мой взгляд упал на отдельные фотографии дочерей царской семьи. И тут же ужас пронзил меня, на меня смотрела моя фотография, – значит, разыскивается! Они так спешили, что, наверное, залепили мною фотографию одной из царских дочерей.

- О Боже... – прошептала я в отчаянии. – Я ведь ничего не сделала, просто забыла заплатить, а они уже объявили розыск...

Я чуть не заревела вслух.

- Всю жизнь изучаю царскую семью, – услышала я приятный мужской голос сзади, твердивший что-то женщине с девочками рядом. – Тут интересные фотографии, они так веселы... Вот тут, давайте вам покажу, девочки...