Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Я с силой сжала его рукой, чтоб не сняли.

Саня нахмурилась.

- Оставь! – сказал белобрысый, как-то странно смотря на меня и на ожерелье. – По крайней мере, они хоть примут благодаря нему весь набор за подделку, и не будут так обращать внимания на то, сколько на ней надето, раз ей захотелось надеть весь набор. Оно ей идет!

- Единственное, что меня примиряет с тем, как она их получила, это то, что это гранаты – полудрагоценный и совсем не модный камень, – сказала непонятно кому Саня, прикалывая к платью очередную непонятную деталь. – Поэтому гранаты стоят сравнительно недорого, и, возможно, если считать по цене материала, она еще и переплатила...

Кто-то хмыкнул совершенно неверяще, и ехидно ухмыльнулся.

- Правда, настолько дерзкой и изысканно поражающей работы я еще никогда не видела, особенно на белом фоне, у меня аж руки дрожат... – продолжила Саня, застегивая на мне очередную деталь. – Если б не было этого рисунка эмалью на внутренней стороне крышки, что куда на платье прикреплять, ни за что не догадалась бы...

Все хмыкнули, рассматривая меня и рисунок, на который поглядывала Саня. Они вместе с Олей в четыре руки сейчас споро одевали на меня чудовищной красоты облачение, а я молча смотрела перед собой, будто девчонка на выданье, ни на что не реагируя.

Оля завистливо качала головой, уставившись на меня, хоть сама была увешана большими драгоценностями, как елка.

– Надо потом на экспертизу дать и тщательно обследовать футляр и весь набор... – тихо сказала Саня. – Не нравится мне этот старый футляр, почему на нем надпись Татьяна и корона?

Все ухмыльнулись.

- Понятно почему!

- Вечно тебе самое лучшее, Queen… – завистливо проговорила Оля, быстро прикалывая мне очередную брошь и сравнивая их с рисунком, и откидываясь, чтобы сравнить их на мне.

- Для полного счастья не хватало только, чтоб ты мне завидовала, – наконец, ухмыльнувшись, выговорила я.

- Значит, ты очень счастлива... – со вздохом проговорила Оля, беря очередную деталь и чуть отклоняясь, чтоб рассмотреть меня.

Я же меланхолично смотрела в окно медленно пробиравшейся в пробке машины, не отвечая. Грузовики с солдатами заслоняли нас с обеих сторон и двигались мы преимущественно небольшими рывками по несколько метров. Солдатам в кузовах, видимо, это тоже не нравилось.

Оля с Саней прикалывали и одевали бесчисленное количество непонятных деталей на платье.

- Тут, смотри, фантастический рисунок получается... – сказала с восторгом Саня.

Я повернула голову, и посмотрела на коробку. Но вместо рисунка на крышке увидела, что угол коробки слегка отстает.

Я протянула руку и потянула за уголок. И вытянула из под неплотной замши несколько старых-престарых пожелтевших писем.

- Сиди! – оборвала меня Оля. – Не мешай!

Она попыталась отобрать у меня письма, но я уже читала.

- Любимая Таня... – медленно прочитала я, с трудом рассматривая в полумраке салона выцветшие слова. – Только и думал, что о твоих словах... Ты пишешь, что о нашей тайной помолвке нельзя никому говорить, иначе это подвергнет меня опасности и меня тоже посадят под арест, и я не смогу сохранить себя, не смогу помочь вам... – дальше шли неразборчивые строки. – Милая, милая, милая, верю, что этот кошмар пройдет без следа...

Я подняла голову, ибо Саня дернула меня.

- Странные какие-то буквы... – сказала я.

- Да оно написано в старой орфографии! – вырвав у меня из руки ветхую бумажку одной рукой, сказала Саня. – Нечестно читать старые письма, подписанные каким-то графом Евгением... “твоим милым Женечкой”... Дай мне, я изучу их, мне надо точно определить происхождение драгоценностей... Ее ведь расстреляли девушкой, я должна выяснить, откуда вы взялись... – она пронзительно посмотрела мне в лицо, – ...Танечка!

Я выпустила письма из ладони, пожав плечами и ничего не поняв. Она так зло взглянула мне в лицо, что я не стала с ней сориться и выдирать их, ведь все были и так напряжены до невозможности. Машина медленно двигалась в пробке, и, безоружные, мы все были как на иголках. Не удивительно, что Саня несет бред и заговаривается, мне и самой было немного неприятно смотреть на солдат наверху. От нечего делать они сверху разглядывали наши машины, а сквозь щели было видно, как дважды мимо промчались по тротуарам мотоциклисты...

К тому же я не могла читать, потому что это мешало Оле и Сане прикалывать рубиновые драгоценности узором.

Пока мне надевали безделушки, я краем уха слушала разговор белобрысого с кем-то из начальства. Он вел его, забившись в противоположный угол, и думая, что я не слышу. Но я была не настолько занята одеванием. Одеванием были заняты Саня и Оля. Я же с неподвижным лицом смотрела в окно, давая им себя одеть, как куклу.