Ирина Волкова - Люблю секретных агентов

— Странная штука жизнь, — заметила я. — Несколько часов назад ты собирался меня застрелить, а сейчас ты заботишься обо мне, и мы отправляемся ужинать, как старые добрые друзья.

— Именно это и привлекает меня в моей работе, — ухмыльнулся Фрэнк.

На десерт Даунфолл приготовил "маседонию" из консервированных ананасов, персиков, яблок, клубники и черешни. На гранях хрустальных бокалов, наполненных мелко нарезанными фруктами, причудливыми бликами отражался свет толстых витых свечей, истекающих аметистовыми слезами.

Действие "Золота Атауальпы" уже почти не сказывалось, хотя в начале ужина кусочки копчёной утки время от времени превращались то в юрких серых мышат, то в лупоглазых зелёных лягушек, и мне приходилось изрядно потрудиться, чтобы подцепить их вилкой.

Фрэнк с блаженным видом потягивал "Дом Периньон", а я завидовала ему. В моём и без того нестабильном состоянии дополнительная доза алкоголя могла оказаться фатальной, но шампанское так весело и энергично бурлило пузырьками, что мне безумно хотелось выпить хотя бы пару глотков.

Покончив с "маседонией", я удовлетворённо вздохнула.

— Это было незабываемо, — сказала я. — Чем мы займёмся сейчас?

— Полюбуемся на лабораторию несостоявшегося императора инков, — сказал американец. — Нужно найти лабораторный журнал с описанием синтеза "Золота Атауальпы", а также образцы плесени, которую Маута добавлял к листьям коки.

— Предположим, что ты отыщешь всё это. Что ты собираешься делать с формулой нового наркотика — передать его в ЦРУ или продать Висенте Уртадо де ла Вера?

— Кстати, откуда ты узнала о моих отношениях с колумбийским наркобароном?

— От одного полицейского. Он влюблён в меня, — объяснила я. — Но ты не беспокойся. В ЦРУ об этом ничего не известно. Колумбийская полиция предпочитает до поры до времени придерживать эту информацию.

— Ты тоже в него влюблена? — поинтересовался Френк.

— Думаю, что да.

— В таком случае мне будет легко принять решение, — задумчиво произнёс Даунфолл.

— Какое решение? О чём ты говоришь? — слегка растерялась я.

— Естественно, о "Золоте Атауальпы". То, что знает колумбийская полиция, рано или поздно станет известно и в ЦРУ. Устанавливая без ведома моего начальства контакт с Висенте Уртадо де ла Вера, я предполагал два варианта развития событий. В первом случае я мог использовать доверие наркобарона, чтобы зацепить его на чём-либо незаконном, похитить и вывезти в США, а во втором случае я, узнав формулу нового наркотика, продавал её Висенте и удалялся на заслуженный отдых в какой-нибудь "налоговый оазис".

— Как я понимаю, ты выбрал второй вариант, — догадалась я.

— Точно. Колумбийская наркомафия выложит кругленькую сумму за формулу вещества, которое невозможно производить в больших количествах за отсутствием необходимого сырья.

— То есть ты наносишь удар по наркобаронам, оставаясь при этом "хорошим парнем", а заодно обеспечиваешь себе неплохую пожизненную ренту.

— Вот именно! — с довольным видом подтвердил Френк.

— В таком случае нам осталось найти лабораторный журнал, — заметила я.

— На редкость примитивная конструкция, — укоризненно покачал головой Даунфолл, разглядывая врезанный в скалу массивный стальной сейф. — Его откроет даже ребёнок.

— Странно, — заметила я. — Маута ухлопал столько денег на лабораторию и дизайн помещений, а сейф у него устаревшей модели.

— Вероятно, он был настолько уверен в том, что сюда не проникнет никто из посторонних, что не слишком заботился о мерах предосторожности.

— Я тоже об этом подумала, когда он не закрыл за собой дверь в лабораторию. Мой третий бывший муж говорил, что нельзя терять бдительности, даже когда ты уверен, что находишься в полной безопасности.

— Ты могла убедиться в его правоте. Если бы Маута закрыл дверь в лабораторию, я не увидел бы свет, не подслушал бы ваш разговор и не смог бы прийти тебе на помощь.

Френк взял со стола большую пластмассовую воронку, вставил её в ухо и, приложив раструб к двери сейфа, принялся аккуратно вращать круглый диск кодового замка.

Я затаила дыхание, понимая, что малейший шум может ему помешать.

Даунфолл развлекался с замком около сорока минут. Я задремала во вращающемся кожаном кресле, решив про себя, что Френк слегка преувеличил свои таланты "медвежатника". Впрочем, мужчины вообще склонны к преувеличениям.

Меня разбудил громкий щелчок, сопровождающийся радостным возгласом американца.