Галина Куликова - Брюнетка в клетку

— Так вы спасли мне жизнь! — воскликнула Лариса, повернувшись к ней. — Спасибо.

— И мне вы спасли жизнь! — крикнул Артем.

— Спасибо, тетя! — пискнул маленький Ваня. — У меня, кроме Артема, больше нет друзей!

— Но зато у тебя есть опекун, — сладким голосом пропел Жидков, сообразив, как ему следует себя вести, чтобы судьи впоследствии сделались более покладистыми.

Он уже приподнялся с места, чтобы опуститься перед мальчиком на колени и сюсюкать по полной программе, но Корабельников приказал:

— Сидеть.

Жидков плюхнулся обратно и заворчал:

— Обращаетесь со мной, как с собакой.

В этот момент в комнату вошли представители правопорядка с усталыми лицами. А вслед за ними появилась аккуратная маленькая девушка с гладкими черными волосами и на ломаном русском спросила:

— Кто из вас господин Жидков? Я привезла ему маленький презент из Японии.

— Я Жидков, — подскочил к ней возбужденный Корабельников. — Ну-с, что вы там привезли? Где презент?

Так называемый Жидков поразил молодую японку своею жадностью, потому что едва не вырвал презент у нее из рук.

— До скорого свидания, — старательно выговорила бедняжка и бросилась наутек.

Кто бы мог подумать, что она встретится с такими странными людьми!

Под пристальными взглядами остальных Корабельников извлек из пакета книгу, быстро пролистал и воскликнул:

— Есть!

— Придется рассказать нам все очень подробно, — предупредил Уманский. — Дайте сюда.

— У этой вещи есть хозяин, — сказал тот, но книгу все-таки отдал.

— Я все-все вам расскажу! — сладким голосом обратился Жидков к Уманскому. Пока выводили женщин, он жался к стеночке. — Мне нельзя в тюрьму — я опекун Вани.

— Кстати, — спохватилась Лариса. — Можешь оплатить господину Корабельникову хорошую няню для ребят. Раз ты признаешь свою ответственность.

— Я, конечно, оплачу! — загорелся тот.

— Будет вам няня, — спокойно заверил Корабельников. — К утру. Потрясающая тетка, владеет четырьмя языками и печет потрясающие пирожки с мясом. Устроит?

— Вы поставляете нянь? — удивилась Маргарита. — А я думала, вы — как это? — крутой мужик.

— Он очень крутой мужик, — заверила Лариса.

— Сынок, — всполохнулась Маргарита, — так ты рассказывай, ничего не утаивай. Ему ведь будет за это снисхождение?

Лариса посмотрела на Уманского с надеждой. Несмотря ни на что, Жидков — славный парень, хоть и контрабандист. Уманский неохотно пожал плечами, и она поняла, что за ее «жениха» немного похлопочут.

— Надо же, родная мать ни о чем таком не догадывалась! Жемчуг! Жена Броварника! Мне всегда не нравилась эта Карина! Слава богу, теперь у тебя замечательная невеста.

И тут Уманский пробормотал:

— Ну уж это дудки.

— Значит, кража дедовой коллекции не имеет никакого значения? — спросил Мишаня, который с трудом пришел в себя после происшедшего.

— Имеет! И еще какое значение, — возразила Лариса. — Не зря я постоянно задавалась вопросом: почему Макара Миколина убили именно сейчас? Не вчера, не два месяца назад? Не пять лет назад?

Сегодня она была в компании главной рассказчицей. Распущенные волосы мешали, и она постоянно заправляла их за уши. Уманский, сидевший напротив, следил за ней молча и сосредоточенно, словно кот, только что наловивший мышей и вдруг узревший на ковре еще одну, самую шуструю.

— Анна Ружина встретила хорошего человека, вышла за него замуж и родила дочку. Однако ненависть, сжигавшая ее, оказалась сильнее любви. Она не угасала. И вот однажды в программе новостей прошла информация о краже картин из коллекции Макара Миколина. Увидев своего врага по телевизору, Анна словно сошла с ума. Она поняла, что триумф ее ненависти еще грядет. Она решила отомстить.

Отыскать Макара не составило труда. «Кража из дома в поселке Рощицы» — вот как сказал диктор. Этого оказалось достаточно. Мать и дочь начали разрабатывать план мести. Давно они уже вернулись из Сибири обратно в Москву и жили на самой окраине, в плохонькой квартирке, начиненной мрачными мыслями.

У Симоны было задание — войти в доверие к кому-нибудь из членов семьи. Она сделала это, блестяще сыграв роль очаровательной и недалекой девушки. Так Анна Ружина получила своего шпиона в стане врага. Симона достала ключи от дома, Симона сообщала матери обо всех событиях в семье, перемещениях людей и так далее. Мое желание расследовать смерть Макара обеих женщин раздражало. Однако они не воспринимали меня всерьез и просто пугнули глупой запиской. Но я не сдавалась, и меня решили устранить. Не убить, а именно устранить. Если бы нож попал мне в ногу или в руку, я бы оказалась в больнице. Там не порасследуешь. Мне бы стало не до этого.