Галина Куликова - Брюнетка в клетку

— А-а, черт с вами, идем. — Уманский схватил ее за руку. — Только не пытайтесь проявить чудеса храбрости.

И они побежали к дому. Сумку Уманский прижимал к себе, словно грудного ребенка. Вот лестница на второй этаж. Дверь в комнату Вани. А вот та самая, что им нужна.

— Я сам, — сказал Уманский и толкнул дверь. Она не подалась. Тогда он поднял ногу и со всего маху стукнул по замку каблуком. Дверь влетела внутрь, и глазам Ларисы, вбежавшей в комнату вслед за «дизайнером», открылась странная картина. На разобранной кровати сидел очень бледный Артем. А рядом стояла молодая брюнетка и держала за волосы неряшливую женщину с огненно-рыжими волосами. В другой руке у нее был нож, острие которого упиралось женщине в горло.

— Не двигаться! — крикнул Уманский, и пистолет снова оказался у него в руках.

— Спокойно, — ровным голосом сказала брюнетка. — Вы меня не знаете, но я в вашей команде.

— Вы агент Корабельникова! — мгновенно догадалась Лариса.

— А вы та, которая испортила все дело.

— Эта тетенька хотела меня убить! — дрожащим голосом сообщил Артем Ларисе.

— Какая тетенька? — уточнил Уманский.

— Та, которую я держу, — ответила вместо него брюнетка. — Понятия не имею, кто она такая, но…

— Я знаю, — отчеканила Лариса. — Могу вам ее представить: Анна Ружина.

— Кто? — воскликнул Уманский. — Анна? Господи, где вы ее взяли?!

— Я сама взялась! — воскликнула женщина. Голос у нее был хриплый, неприятный. — Я давно здесь. Слежу за всеми вами. Мерзкое отродье…

— Мишаня! — закричала Симона, вбежав в комнату. — Иди сюда! Скорее!

— Что, убийцу поймали? — крикнул тот, вбегая следом за ней.

— Нет, — громко возразила Лариса. — Мы поймали только половинку убийцы. Но второй половинке тоже не уйти от правосудия.. Мишаня, отойди от Симоны.

— Зачем? — удивился тот.

— Она не девушка твоей мечты. Она — дочь Анны Ружиной.

Симона растерялась лишь на секунду. Лицо ее полыхнуло злобой:

— Пронырливая стерва!

Мишаня посмотрел на нее изумленно и тут же попятился. Симона шагнула за ним.

— Стой спокойно, — приказал Уманский и погрозил ей пистолетом. — Стой, иначе буду стрелять.

В доме тем временем поднялся переполох. Все обитатели сгрудились в комнате, галдя и пытаясь выяснить друг у друга подробности происходящего. Корабельников с окровавленной годовой вошел в парадную дверь и поднялся по лестнице, ориентируясь на голоса. Маргарита при виде его, по традиции, начала визжать.

— Привет, шеф, — сказала брюнетка и чуть-чуть шевельнула ножом. — Рада, что вы целы. Мне пришлось оставить вас без прикрытия. Но — по уважительной причине.

— Видите, — обратился к Ларисе Уманский. — Я его стукнул совсем тихонько, он уже очухался.

Корабельников посмотрел на него с ненавистью. И тут в соседней комнате кто-то тонко и горестно заплакал.

— Господи! — воскликнула Лариса. — Там же Ваня. Бедный малыш! Надо его привести сюда.

— Нет, — рявкнула Капитолина. — Пока я его воспитательница…

— Ой, ну тебя к черту! — не выдержала Лариса. — Надо было давно тебя уволить.

— Разбежалась, — прошипела та, сделавшись похожей на рассерженную гусыню. — Руки коротки! Ты никто!

— Как это — никто? Жидков — Ванин опекун. А я — невеста Жидкова.

Она оттолкнула Капитолину, выскочила в коридор и дернула дверь соседней комнаты.

— Ванечка! — ласково позвала она. — Иди ко мне, малыш.

Зареванный Иван соскочил с кровати и протопал крошечными твердыми пятками по полу. Врезался в Ларису, прижался к ней и затих, обняв ее ручонками.

— Я не разрешаю детям иметь личные контакты! — прошелестела Капитолина, уже чувствуя бездну под ногами.

— Ты уволена.

— Не имеешь права! Только Антон Никифорович имеет право меня уволить! А он ни за что…

Капитолина не успела договорить, когда Лариса, передав ребенка Мишане, снова вылетела в коридор и распахнула дверь той комнаты, где сладким сном спал Жидков. Две минуты потребовалось на то, чтобы заставить его продрать глаза и принять вертикальное положение.

— Вот, — сказала она, обращаясь ко всем сразу, и вывела заспанного Жидкова на середину комнаты. — Законный опекун Вани. Прошу любить и жаловать.

— А что случилось-то? — спросил Жидков заплетающимся языком.

— Ты только что уволил Капитолину.

— Неужели? — несказанно удивился он, моргая, точно филин на свету.

— Антон Никифорович! — завопила гувернантка. — Она не имеет права!

— Скажи ей, что она уволена! — потребовала Лариса.