Фредерик Дар - Княжеские трапезы

В тот день они остались наедине в крохотном кабинете мэра. Розина высоко закинула ногу на ногу и незаметно расстегнула две пуговки на блузке.

В ответ на глупый вопрос «Что вы хотите здесь устроить?» Розина лишь пожала плечами. Затем пустилась в объяснения: она получила в наследство этот малопривлекательный пустырь, хочет, чтобы он со временем приносил доход, а для этого надо сделать его более приятным для глаза, расчистить, убрать неровности, может быть, заасфальтировать некоторые участки, предложить землю для застройки. Впрочем, она как раз и хотела спросить совета у месье мэра, а если он еще согласится сотрудничать с ней в этом деле…

Хотя женщине и не удалось полностью одурачить Ниволя, все же он дал ей устное разрешение, чего она и добивалась.

— Я просто должна расцеловать вас! — с энтузиазмом воскликнула Розина.

Она едва прикоснулась к его рту губами, как мэр тут же принялся слюнявить ее, просунув одну свою руку ей в лифчик, а другую запустив в трусы. Последовали ее ответные действия, приведшие Ниволя в состояние полного удовлетворения. Будучи человеком с животными инстинктами, он, занимаясь любовью, как бы попадал в подчиненное положение, зато крепко обнимая и тиская женщину, он укрепился в своем пренебрежительном отношении к ней. Умелые ласки Розины развязали язык мэра, он отдался своим фантазиям, мечтая о большем, потому что в душе Ниволя был садистом. Задыхаясь, с остановившимся взглядом, сжав зубы, он хрипло мычал о том, чего бы ему хотелось.

Дьедонне Ниволя не обременял себя связями с женщинами, ведь это могло повредить его положению (кроме того, что он был мэром, ему принадлежала компания по оптовой продаже зерна и несколько элеваторов, портивших весь пейзаж). Этот налитый кровью хам, считавшийся в здешних местах красавцем, бодро залезал под юбку любой подвернувшейся бабенке, впрочем, никогда не оказывая эту величайшую честь одной и той же женщине. После «рассмотрения своего дела» Розина только мельком видала высшее должностное лицо местной общины. И всякий раз он лишь высокомерным кивком приветствовал ее как общественная фигура, для которой сначала дела, а уж потом мелкие слабости.

Он с презрением взглянул на Розину.

— А знаете, мамаша, откуда происходит ваш чудесный источник?

Это оскорбительное обращение глубоко уязвило Розину. Она напряглась.

— Это городская вода, черт побери! — продолжал Ниволя. — Ваш старый остолоп Монготье разломал линию основного водопровода, и теперь по вашей милости вся община сидит без воды!

Розина в ужасе всплеснула руками.

— Не может быть!

— Именно так, мадам Бланвен, то, что я вам говорю! А говорю я это потому, что вам это дорого обойдется! Я уж молчу о счете за воду! Если хочешь, чтобы из крана вода лилась водопадом, приготовься к огромным счетам; но вам также придется оплатить ремонт и возмещение ущерба, которые потребует муниципалитет. Представляете себе: без воды остались госпиталь, рестораны, огородники! Готовьте денежки, мамаша! Это обойдется вам в несколько миллионов! Причем в новых франках!

Окаменевшая Розина смотрела, как старый дурак Гюсту на своем оранжевом чудовище роет отводную траншею. Бульдозер рычал, будто танк на поле боя.

— Месье мэр! — забормотала она. — О, месье мэр, вы не можете бросить меня в такой беде! Я одинокая женщина, без средств к существованию, на моих руках мать-калека…

Взгляд Ниволя был жестоким.

— Ну и что? Это разрешает вам нарушать жизнь целой общины, оставляя ее без воды?

— Заклинаю вас, помогите мне. Должна же быть страховка на случай подобных аварий.

— Страховка покрывает только природный ущерб, мадам Бланвен, а не прихоти дамочки, у которой мозги набекрень и которая считает бульдозер игрушкой вроде пуделя!

«Сволочь! — подумала Розина. — Как же я ненавижу твою паскудную харю, твой мерзкий взгляд!»

И вдруг Розину осенило. Гениальная мысль принесла ей спасение.

— Я хочу вам предложить кое-что, месье мэр.

— Что же вы можете предложить мне, бедолага?

— Вы помните нашу первую встречу?

Красное лицо Ниволя приобрело пурпурный оттенок.

— Это шантаж! — рявкнул он. — Да за кого ты меня принимаешь, сучка?

Она заторопилась:

— О нет! О нет! Что вы такое подумали? Я хочу сказать, что, когда я… когда я занималась вами, там, в мэрии, вы говорили! Вы выразили… как бы это сказать… пожелания. Ну, вы же должны помнить? Вам хотелось чего-то… как его… особенного, почти невозможного.