Елена Логунова - Конкурс киллеров

Я отогнала несвоевременные мысли и внимательно оглядела сидящих: ну, кому тут хуже других?

Отправляясь на съемку, я провентилировала вопрос в городском центре медпрофилактики и получила статистическую сводку, свидетельствующую о том, что именно пассажиры общественного транспорта в это августовское пекло являются группой риска по части тепловых ударов. Оставалось найти кого-нибудь хоть отчасти ударенного.

Ага, вот я вижу прекрасный экземпляр пассажира полуобморочного обыкновенного!

— Вадик, сними этого типа, — возбужденно шепнула я стажеру. — Общий план, несколько крупняков, особо — капли пота на затылке. А потом я попробую привести его в чувство, за шкирку потрясу, что ли, или по мордасам похлопаю для экспрессии в кадре…

Мужчина в светлых брюках и белой рубашке, поникнув головой, сидел в последнем кресле по левому борту. Лица его я не видела — человек не то спал, не то действительно находился в обморочном состоянии. Рыжие волосы парня ерошил гуляющий по вагону сквозняк, одна рука лежала на коленях, другая безвольно свешивалась вниз, оттягиваемая массивными часами. Похоже, настоящий «Лонжин», с удивлением отметила я, странно, что обладатель столь дорогой вещицы ездит в трамвае! По идее, этот фирменный хронометр должен идти в комплекте с «Мерседесом».

— Подвинься, — стажер бесцеремонно оттолкнул меня в сторону, и я едва удержалась на ногах: трамвай как раз вошел в поворот.

Объект съемки тоже покачнулся, но с кресла не свалился, только голова его запрокинулась, но и этого оказалось достаточно, чтобы мне стало понятно: парень безнадежно мертв!

В груди несчастного, посередине левого кармана, торчала рукоятка не то ножа, не то отвертки. Кажется, это называется «заточка». Странно, а рубашка по-прежнему белая, крови не видно совсем…

Вадик прерывисто вздохнул, опустил камеру и уставился на меня округлившимися глазами. Я стряхнула с себя оцепенение.

— Прекрати таращиться, — тихо зашипела я, боясь раньше времени привлечь чье-нибудь внимание. — Хватит тут и одного пучеглазого! Отомри! Ты что, покойников никогда не видел?

— Вот это вилы! — пробормотал мой практикант, бледнея на глазах.

— Уединенные вилы в горах, увитые плюшем, — машинально отозвалась я.

Злосчастные вилы виделись мне, как наяву: на их острых рожках торжественно и печально трепетали траурные черные ленточки…

— Он же м-мертвый! — вернул меня к действительности Вадик.

— Покойники все мертвые! — оборвала я разболтавшегося стажера. — Живо снимай, или ты сейчас тоже таким будешь! Убью немедленно собственными руками!

Вадик сглотнул и водрузил камеру на плечо. Чтобы загородить оператора, я обошла его с фланга и застопорилась в проходе, схватившись обеими руками за спинки кресел с двух сторон. Поймала безразличный взгляд кондукторши и с намеком заморгала ей. Сонная баба посмотрела на меня сначала с недоумением, потом с медленно растущим интересом.

Слезет она со своего постамента или нет?!

Слезла! Тяжело ступая, кондукторша подошла ко мне.

— Добрый день, в вашем вагоне труп, — с ходу сообщила я. — По-моему, еще свеженький. Есть у вас какие-нибудь инструкции на этот счет? Что надо делать?

Баба молча протолкалась к покойнику, внимательно посмотрела сначала на него, потом на меня, кивнула и заорала:

— Граждане пассажиры! Трамвай неисправен, дальше не пойдет! Просьба покинуть вагон!

Ворча и ругаясь, пассажиры сошли на остановке.

— А вы останьтесь, — строго сказала мне кондукторша. — Я пока сообщу, куда надо.

Она удалилась по проходу в сторону кабины водителя.

— Она же не думает, что это мы его укокошили? — забеспокоился Вадик.

— Думать будут другие, — ответила я, ныряя рукой в карман джинсов.

Какая я все-таки умница! Не зря прихватила с собой запасную кассету!

— Вадик, быстро замени кассету и сделай дубль! — Я торопливо сунула маленькую коробочку в руку стажеру. — А отснятую дай мне и попробуй только проболтаться, что она существует!

— Понял, — сказал Вадик, ловко производя замену и приступая к работе.

Пожалуй, из парня все-таки получится оператор!

Я покосилась в сторону кондукторши — она стояла к нам спиной и ничего не видела. Вздохнув, я опустилась в пластмассовое кресло по другую сторону прохода и посмотрела в окошко. Позади нас медленно, но верно скапливались трамваи. На остановке толпились возмущенные пассажиры. Милиции пока не было видно, но я не сомневалась в том, что она скоро появится.