Елена Логунова - На сеновал с Зевсом

Братец косо посмотрел на меня и желчно молвил:

— Стоишь?

— Стою, — согласилась я, с интересом ожидая продолжения.

— Хорошо тебе! — сказал Зяма и привалился к стеночке.

— Ты что, напился? — удивилась я.

К числу любимых грехов моего беспутного братца пристрастие к спиртному не относится. Не буду врать: пару раз мне случалось видеть его изрядно поддатым, но на то обязательно имелся самый серьезный повод.

— Нет, просто на ногах не держусь, — ответил Зяма и сполз по стеночке на пол.

При этом штанины его задрались и стали видны щиколотки, густо испачканные черным и красным. В первый момент я подумала, что братишка напялил какие-то необыкновенные дизайнерские носки — Зяма любит одеваться как гламурное чучело. Но тут прямо на моих глазах светлый фрагмент на узорчатом носке окрасился красным, и я с ужасом поняла, что у братишки изранены ноги.

— Зямка! — Я взвизгнула и бухнулась на четвереньки, точно Мария Магдалина перед снятым с креста Иисусом. — Что с ногами?!

— Тихо, не ори! — Мученик поморщился и прикрыл глаза. — Разбудишь мамулю.

Я послушно заткнулась. Мамулечка наша, даром что сочинительница кошмаров, в реальной жизни жуткая неженка. При виде крови она может рухнуть в обморок, а перед этим еще огласит окрестности воплем — куда там иерихонским трубам!

— Дети? Что случилось? — Сонно моргая, в прихожую выглянул папуля.

Взлохмаченные вихры образовали вокруг его плеши забавные рожки, однако голос у нашего родителя был командирский, и я отрапортовала как дисциплинированный боец:

— У Зямы ноги!

— У Зямы всегда ноги, — буркнул братец, пытаясь натянуть подскочившие штанины до пяток.

— Так, — папуля выдвинулся в прихожую, плотно закрыл за собой дверь, вынул из кармана халата очки, надел их, посмотрел сверху вниз и снова повторил:

— Так. Собака?

— Французский бульдог! — с ненавистью сказал Зяма. — С-скотина…

Папуля присел, заглянул за край узорчатого носка, кивнул и, поднимаясь, скомандовал:

— Дюша, промой места укусов водой с хозяйственным мылом, потом намажь кожу вокруг ран йодом и наложи стерильную повязку. Я за машиной. Поедем к хирургу.

Наш папуля — отставной полковник. В лоне семьи он обычно мил и кроток, но уж если отдает распоряжения — хочется встать по стойке «Смирно!» и щелкнуть каблуками. Каблуки я уже успела сбросить, но во фрунт все-таки вытянулась, гаркнула:

— Есть! — и побежала в ванную за мылом.

Папуля за минуту оделся и ушел в гараж. Я перевернула вверх дном все шкафчики, но хозяйственного мыла нигде не нашла и на свой страх и риск заменила его собственным туалетным — самым лучшим и дорогим, с маслом апельсина и пачули.

— Ой, щи-иплет! — ныл Зяма, когда я мылила его щиколотки.

— Ой, жжет! — пищал он, когда я разрисовывала их йодом.

— А нет у тебя бактерицидного пластыря с рисунками? — капризничал он, когда я приступила к сооружению стерильной повязки из бинта и лейкопластыря.

Тут я не выдержала и сердито сказала:

— Слушай, если ты не можешь заткнуться и терпеть молча, говори что-нибудь дельное! Расскажи, например, за что тебя собака покусала?

— Я?! — Зяма искренне возмутился. — Да я эту собаку пальцем не тронул!

— А кого-то, значит, тронул, — догадалась я. — И тоже не пальцем?

Бледные щеки братца окрасились нежным румянцем.

— Так, — сказала я с интонацией папы-полковника. — Живо колись, во что ты опять вляпался! Очередная любовная авантюра?

Конечно, так оно и было! Этот сладострастный идиот — я имею в виду своего братца, конечно, — познакомился на улице с симпатичной девушкой и навязался ей в провожатые. Чтобы растянуть прогулку, они пошли пешком. Весенний вечер был прохладен, барышня озябла, и галантный Зяма набросил ей на плечи свой вязаный кардиган.

— Стандартная ситуация! — хмыкнула я, проворно бинтуя братишкины ножки.

— Она перестала быть стандартной, когда мы пришли к ее дому, — злобно пробурчал Зяма.

Он пресердито посопел, а потом выругался:

— Проклятая Бангладеш!

Это было очень неожиданно. Я напряглась, припоминая географию, и не вполне уверенно постановила, что Бангладеш — это где-то очень далеко. Допустить, что Зяма с его новой подругой пешим ходом за пару часов добрались до иноземных территорий, было немыслимо.

— Эта твоя девица — она из Бангладеш? — откровенно недоверчиво поинтересовалась я.

— Да не она из Бангладеш, чтоб им всем там пусто было! — разъярился братец. — Чертовы бракоделы!