Елена Логунова - Принц в неглиже

— Надо же, он нас не узнал, — не то с досадой, не то с облегчением произнесла Ирка.

— Кто?

— Твой «товарищ генерал»! — пояснила Ирка. — Ты что, тоже его не узнала? Ну, склеротики! Это же тот самый, который ссадил нас с психического мотоцикла!

— Неужели? — Я запоздало оглянулась на отдаляющуюся патрульку.

К самолету мы успели, посадка еще не закончилась.

— Ну, до свиданья, — сказала Зина мне, Ирке и Монтику. — Спасибо за помощь. — Это уже только мне, с подмигиванием.

— Свои люди, сочтемся, — с нажимом ответила я.

— Вот-вот, — вмешалась прямолинейная Ирка. — Ты там у себя в Америке посматривай по сторонам, может, подвернется кто приличный. Ленка у нас одна осталась безмужняя.

— Кстати, а где мой? — озиралась Зина.

Монте и Дон, обнявшись, стояли у стеклянной стены.

— Дон, чемодан! — напомнила Зинка.

Дон обернулся к нам и кивнул. Клянусь, у него в глазах стояли слезы!

Еще раз стиснув руку Монтика, Дон здоровой рукой подхватил баул и вместе с Зиной прошел за барьер. Монтик выкрикнул длинную фразу на английском, увлекаемый моей кузиной Дон выдал такой же обстоятельный ответ и скрылся в дверном проеме.

— О чем это они? — обескураженно спросила меня Ирка.

— Я не все поняла, надо подучить английский, — задумчиво ответила я. — Если кратко, то Дон сказал, что теперь он совершенно счастлив, сбылась его мечта, что-то в этом духе.

— А что Монтик?

Насколько я поняла, Монтик только что несколько раз по-английски назвал Дона ласковым словом «сынок»!

Ахнув, я хлопнула себя по лбу, и хаотично разбросанные пазлы в моем мозгу наконец-то сложились в единую картинку — непонятно только, почему так поздно, я же и раньше знала, что у Монтика лет тридцать назад в Америке была толстая подружка по имени Кэти и одинокую мамашу Дона — тоже толстуху! — звали Катериной! Да, и ведь как-то вечером, сидя на крыльце моего собственного дома, Монтик и Дон нашли-таки общую знакомую, некую Кэти Салливан, а ведь Салливан — это фамилия Дона! То-то они тогда обливались слезами и братались… Выходит, вовсе не братались, а, как бы это сказать по-русски? Проявляли соответственно отцовские и сыновьи чувства! Вот, кстати, нашлось объяснение и их поразительному сходству! Ничего удивительного, если сын похож на отца!

Стоп, а ну-ка, прикинем без спешки… Я произвела в уме вычисления, задействовав информацию, уже использованную мной при решении загадки Монте-Сержа. Итак, Монтика пристрелили в шестьдесят восьмом. Дело было в парке, очевидно, летом или ранней осенью, потому что Монтик говорил, ему запомнились рыжие белки в зеленой листве и ярко-красные спортивные трусы какого-то бегуна. Наверное, это были последние впечатления умирающего… Так, с умирающим разобрались, теперь с нарождающимся… Дон родился 16 февраля 1969 года, точно знаю, видела его документы — те, что Зинка нашла… Так, все сходится!

Кэти Салливан родила сынишку месяцев через семь-восемь после смерти Монте Уокера, тот при жизни мог и не знать о беременности подруги, вот почему так удивился, поняв, что Дон — его общий с Кэти ребенок! Эх, почему мне раньше не пришло в голову сопоставить хронологию и географию жизни Монтика и Дона, давно бы все поняла, да и расспросила бы обоих как следует… Впрочем, Дон-то улетел, но Монтик остался, и ему придется-таки удовлетворить мое любопытство!

Сказать Ирке или не сказать? Я внимательно посмотрела на подругу. Если моя догадка верна и Монтик по прошлой своей жизни приходится родным папой Дону, то Ирка, став его супругой, станет Доновой мачехой! Ха, и Зинкиной свекровью! И, стало быть, через кузину какой-то отдаленной родней мне самой — двоюродной теткой или кем-то в этом роде! А их с Монтиком дети, если таковые появятся, будут мне какими-то кузенами и кузинами, Дону сводными братьями-сестрами, Зинке шуринами и золовками… Я почувствовала головокружение и воскликнула:

— С ума сойти!

— Да в чем дело-то? — не поняв, обиделась подруга.

— Это я вам, тетя, дома объясню! В родовом, так сказать, гнезде! — ответила я.

И пошла к выходу, оставив удивленную Ирку столбом стоять посреди зала.

Ирка и Монтик расписались две недели спустя. Я и не знала, что теперь желающих вступить в брак не маринуют, как раньше, месячишко-другой, хочешь — женись хоть с разбегу!

Жених явился в загс в джинсах, невеста — в полосатом платье веселенькой расцветки «колорадский жук». Из-за этого произошло недоразумение: за невесту приняли единственную среди нас женщину в белом — пятидесятилетнюю редакторшу, мою коллегу. Она, впрочем, не возражала, но бдительный Монтик своевременно вырвался из лап сотрудницы загса, попытавшейся насильно соединить руки лжебрачующихся. Отпихивая друг друга, Ирка и Монтик торопливо заполнили автографами специально отведенные для этого строки, и после сакраментального: «А теперь, жених, можете поцеловать невесту!» — Ирка полубоком взгромоздилась на руки присевшему супругу, и мы втроем, предоставив гостям самим решать транспортную проблему, сошли по парадной лестнице Дворца бракосочетаний к ожидающему нас Иркиному автомобилю, где чинно сидел Томка. Тщательно причесанный пес в парадном ошейнике с розовым шелковым бантом производил на прохожих совершенно потрясающее впечатление. На глазах у группы зевак, под приветственные крики и оглушительный лай мы погрузились в машину и отправились в ритуальный автопробег по местам боевой и трудовой славы новобрачных.