Елена Логунова - Принц в неглиже

— В ту, где Нью-Йорк.

— Годится. Будем звонить.

— Кому? — удивилась Ирка.

— Моей кузине Зине.

— Ну ладно, ты не нервничай так. — Подумав, что я волнуюсь, Ирка начала успокаиваться. — Ты нервничаешь и заикаться начинаешь.

— Я не заикаюсь. Это мою кузину так зовут: Зина. Смешно, конечно, звучит. Потому-то я и называю ее кузиной, а не двоюродной сестрой. Ей это, кстати, никогда не нравилось.

— А что ей нравилось? — Ирка отследила, как я подбираю камешек, и тоже взяла голыш.

Я покрутила гальку в пальцах, прицелилась и запустила блюдцем по воде. Раз, два, три прыжка. Неплохо…

— А нравились ей мужики. Желательно богатые, необязательно красивые… Долго перебирала, потом, огорошив родных, вышла замуж за разведенного еврея с двумя детьми, родила ему третьего и укатила с семейством в Америку. Сначала жила в какой-то еврейской общине, потом освоилась, выучила язык, работу себе нашла, с мужем рассталась, живет одна, растит малыша, еврейский супруг помогает деньгами… Вроде вполне довольна жизнью. — Я подхватила и бросила в воду следующий камень.

— И зачем она нам? — спросила Ирка, тоже размахиваясь. Голыш утонул с сочным чавкающим звуком. Мы переглянулись, довольные.

— Твои камни справа, мои слева, — распределила я, загребая гальку горстью. Ирка погрузила руку в грунт, как бульдозер ковш. — Не соображаешь? Мы ей позвоним, объясним ситуацию, попросим найти твоего Монтика. По-моему, это вполне реально — не сумеет сама, наймет частного детектива. Не такая уж она большая, эта Америка. Расходы, разумеется, за твой счет — сама понимаешь, еврейская община… Еще бы Монтикову фотографию в Штаты переправить… Да у них же тут наверняка есть Интернет!

Камни дождем летели в воду. Глядишь, увеличим количество средиземноморских островов…

— Я твоей Зине даже премию выдам, если она мне Монтика вернет, — согласилась Ирка, на удивление легко поднимаясь на ноги. — Ну, чего расселась? Надо же, полпляжа перелопатили! Идем отсюда, пока нам не влепили какой-нибудь штраф!

Я с удивлением оглядела дело рук наших — у Ирки почти окоп получился! — и опасливо произнесла, поворачиваясь к Средиземному морю спиной:

— Надеюсь, аквалангистов в воде не было!

Шумно втягивая соленый морской воздух сквозь два комплекта зубов — своих собственных и накладных собачьих, — Дон Салливан стоял на верхней палубе пассажирского катера «Лазурный». «Морской трамвай», как называют такие прогулочные суденышки местные жители, пересекал Цемесскую бухту. С борта судна открывался впечатляющий вид на белый город Новороссийск, вытянувшийся вдоль моря в полукольце гор. Синие вершины были подернуты серым туманом. Зеленые морские волны, напоминающие глыбы жидкого бутылочного стекла, курчавились жемчужной пеной. Над тяжело ворочающейся водой с пронзительными криками летали чайки. Курортники — на жаргоне местных жителей «матрасники» — на нижней палубе ахали от восторга и непрестанно щелкали фотоаппаратами. Однако Дону в этот момент чувство прекрасного было чуждо: его передние лапы лежали на скользком мокром поручне, ушастая голова свешивалась вниз. Дона мутило.

Минуту назад он избежал совершенно непредвиденной опасности. Девица, которой разудалые и не вполне трезвые парни из команды позволили «порулить» катером, своими неумелыми действиями едва не отправила всех на дно, когда рядом с судном показались дельфины. Занятый своими мыслями, Дон сначала не понял, что это за большие черные колеса крутятся в воде, блестя, как новые резиновые калоши, но рядом нашлись граждане посообразительнее: детище Ильичевского судоремонтного завода в полном соответствии с техническими характеристиками приняло на борт две сотни пассажиров, и при виде афалин все двести с радостными криками дружно ринулись на правый борт. Хорошо, что капитан оказался поблизости: пока горе-кавалеры беспомощно дрыгали ногами в низких креслах с прекрасным видом на девицыны голые коленки, он ворвался в рубку, матерясь, смахнул мамзель с высокого табурета и исправил крен. Дон сомневался в том, что сумел бы вынырнуть из пучины морской и добраться до берега в тяжелой бирсдожьей шкуре!

На борт «Лазурного» он запрыгнул в последний момент, предварительно тяжелым галопом промчавшись по причалу прочь от пришвартовавшейся «Веры».

— Что это за псарня? — увидев Дона, сурово вопросил капитан. Он нахмурился и перебросил сигарету из одного угла рта в другой. — Я спрашиваю, какой кретин взял на борт кобеля?