Дарья Донцова - Костюм Адама для Евы

Сначала Олег вел себя прилично, и Настя расслабилась. А потом незваный гость схватил вазу, налил в нее сироп, кофе, виски, колу, добавил от души соуса, который идет в некоторые коктейли, плеснул в адскую смесь кетчупа, бальзамического уксуса и оливкового масла из бутылок, стоявших на кухонном столе, и пристал к Вике:

– Угощайся, дорогая!

Мамаевой удалось отделаться от него, она убежала, а я, наблюдавшая за этой сценой, испугалась, что Олег полезет в драку. Но Расков не стал размахивать кулаками, а взял и вылил на вешалку содержимое вазы. Не знаю, метил ли идиот в верхнюю одежду Егора, был ли он в курсе, что носит жених Насти, или просто хотел выместить злость, но весь «коктейль» достался именно куртке Кострова.

И сейчас я с опозданием поняла, что произошло потом. Едва Лариса произнесла ночью фразу: «Заказы перепутали», в моей голове оформилось предположение: что, если на Егора наехали случайно? Вдруг убить хотели Гудкову, а преступление намеревались замаскировать под элементарное ДТП? Об аккуратности Насти ходят легенды, все друзья в курсе – она будет падать от усталости, но все уберет в квартире после ухода гостей и непременно потащит мусор к бачку. Преступнику оставалось только притаиться и выждать нужный момент. И он настал: из подъезда вышла невысокая фигура в красной куртке с капюшоном, отороченным мехом, и медленно побрела к бакам.

Вот только киллер не знал, что Егор захочет помочь Насте и избавит ее от похода к помойке. Костров был мелким мужчиной, они с Настюшей легко менялись джинсами. Наверное, Егор схватился за свою куртку, увидел, что та насквозь промокла, и надел красную Настину. Другого варианта у него просто не было. Натягивать прикид Ильи Николаевича, Лады или светло-бежевое пальто Насти он бы точно не стал.

Тело Егора увезли, а его черная парка осталась висеть в квартире Петровых. И красной курточки Настюши там нет. После известия о наезде никто не вспоминал об одежде.

Я схватила телефон и почти закричала, набрав номер Вени:

– Быстро скажи, во что был одет Егор, когда его привезли в морг?

– Ботинки черные, на толстой подошве, – не удивившись моему вопросу, принялся перечислять Греков, – брюки коричневые…

– Куртка! – перебила я. – Ее цвет!

– Красная, с накладными карманами, рукава на вязаных манжетах, пуговицы большие, костяные, капюшон с отделкой из искусственной лисы, – зачастил Веня.

– Спасибо, – остановила я его. – Ну почему я раньше не догадалась? Егор случайная жертва, целью наезда была Настя.

Веня выслушал мои рассуждения и внезапно спросил:

– А кто сказал, что автомобиль, который сбил Егора, был именно «Рено»?

– Лада, – ответила я. – Она из окна своей спальни видела происшествие. И описала водителя – блондинку в красной куртке. След привел сначала к Екатерине Дроздовой, а потом к Вере Скворцовой. Знаешь, мне ужасно хочется поехать к Ладе и задать ей прямой вопрос: почему она назвалась матерью Гудковой?

– Не советую лезть напролом, – быстро произнес Греков. – Подумай, много лет Петровы весьма удачно прикидывались самыми близкими родственниками Насти и Гриши. Полагаешь, вот так просто Лада расскажет, с какой радости они всем врали? Лучше поговорить со Спиридоновой, она познакомила тебя с Гудковыми и солгала, что знает Настю с детства.

– Может, она говорила правду? – вздохнула я.

– Но тогда Аня в курсе, что Лада и Илья Николаевич вовсе не родители Насти, а Григорий ее брат. И тем не менее Спиридонова поддерживала басню подруги. И обращалась с Григорием как с ее супругом, – резонно заметил Веня. – Она же представила тебе Гудковых как мужа и жену.

– Верно, – согласилась я.

– То есть в любом случае Аня врала, – подытожил Веня. – Если ее рассказ о днях, проведенных с Настей на даче, правда, тогда весьма странно выглядит ситуация с Ладой и Ильей Николаевичем. А если Спиридонова нафантазировала про дружбу в песочнице, то зачем она это сделала? И на Анну, в отличие от Петровых, можно надавить. Похоже, красавица не желает, чтобы нынешний муженек общался с прежними ее друзьями. С чего бы это, а? Так, посмотрю, что есть на Анну Спиридонову в базе МВД… О, весьма интересно!

– Что там? – забеспокоилась я.

– Ты знала, что мать Анны покончила с собой, когда дочь заканчивала десятый класс? – спросил Греков.

– Нет, – ответила я. – Мы со Спиридоновой, любимой ученицей моей мамули, в то время лишь здоровались друг с другом. Может, по этой причине Аня перестала заниматься вокалом? Вот что, наверное, имела в виду моя мама, беседуя со своей подругой Олимпиадой по телефону, когда сказала: «Девочки из хорошей семьи не должны даже слышать о таких страшых вещах». Она узнала о суициде, но мне ничего не сообщила. Это было в ее духе – оградить дочь от всех ужасов внешнего мира.