Дарья Донцова - Костюм Адама для Евы

– Нет, – признался Федя, – только покачивает немного, будто на корабле плыву.

– Так и должно быть, – кивнул Дима. – Пусть завтра Машка позвонит в клуб и расскажет о происшествии. Сергей не станет дожидаться, пока ты поправишься, наймет другого врача, ты покинешь клуб и забудешь о том, что видел. Навсегда. Главное, чтобы Лукьянов не усомнился в правдивости твоего рассказа. А он непременно позвонит в клинику, поэтому ори громче, когда гипс накладывать будут. Машке не вздумай сообщить правду, теще тем более. Хочешь живым остаться?

Федор ошалело кивнул.

– Тогда слушайся меня, – приказал Митя. – Давай сюда кошелек с часами! Вызову от метро «Скорую», а ты докторам скажи так: какой-то парень шел мимо и пообещал помощь кликнуть. Не дрейфь, прорвемся!

Спиридонов испарился. Федор остался сидеть в грязи. Его трясло от холода и страха – вдруг сейчас на темной аллее и в самом деле появится бандит? А когда наконец-то прибыли врачи, Барбосов от радости, что все благополучно заканчивается, упал в обморок. Его нервная система оказалась не приспособленной для таких испытаний.

На третий день пребывания в больнице Федора посетил Лукьянов. Хозяин клуба привез яблок и принялся расспрашивать:

– Ну как, жив? Надо было тебе, Федя, лук-до заниматься. Нога болит?

– Сейчас уже не очень, – промямлил больной. – А вот до носа дотронуться невозможно, и головой лучше лишний раз не двигать.

– Ничего, заживет, – пообещал Лукьянов. – В другой раз будь осторожнее, не ходи один через парк по ночам, там постоянно кого-то раздевают. На вот…

– Спасибо, не надо, – стал отнекиваться Федя.

– Бери! – приказал Сергей, сунув ему в руку конверт. – И уж извини, я на твое место другого врача взял. Не могу ждать несколько месяцев, пока ты полностью реабилитируешься. О’кей? Без обид?

Барбосов изо всех сил постарался скрыть радость и изобразить растерянность:

– Ну… конечно… я сам виноват…

Больше с Лукьяновым Федор не встречался, спустя месяцев десять после того, как с ноги сняли гипс, клуб сгорел. С Димой Спиридоновым Федя тоже не пересекался, только позвонил ему на день рождения, но в гости не пошел, прикинулся больным. А потом Митя пропал, и Барбосов вздохнул свободно…

Я выслушала его рассказ и спросила:

– Почему, увидев сегодня Гудкову, ты вспомнил о Лукьянове?

Доктор сцепил кисти в замок.

– После того как Митька ткнул пальцем в эту чертову точку боли, у меня образовалась отметина, круглая ямка с темными, словно опаленными краями. Через несколько дней вмятина начала выравниваться, светлеть, и в конце концов от нее ничего не осталось. Никогда и ни у кого я не видел подобного следа. А на теле Насти обнаружил точь-в-точь такой же, но повыше, в районе желудка. Понимаешь? На Гудкову напал кто-то из владеющих приемами лук-до. У Анастасии случился сердечный приступ, она упала с высоты своего роста и сильно травмировала голову. Очень сомневаюсь, что Гудкова выживет, странно, что она до сих пор не умерла. Нападавший стоял перед Настей, я в этом абсолютно уверен. Слушай, вот что мне теперь делать?

– Ты промолчал, когда исчез Митя, хотя мог рассказать про то, что в клубе творилось нечто странное, – сердито сказала я.

– Не надо на меня баллон катить! – возмутился Барбосов. – Школа Лукьянова на тот момент уже сгорела, Митька сидел без работы. Да, я с ним после той сцены в парке постарался не общаться. Абсолютно уверен: Сергей мутил странные дела, в которые был замешан и Спиридонов. Мне совершенно не хотелось вляпаться в дерьмо, я думал о жене и детях, поэтому и ограничил контакты с бывшим другом. Он понял, что я от него дистанцировался, Дима пару раз звякал мне домой, но Машка отвечала: «Извини, Митя, Феди нет». Он и отстал.

Барбосов заморгал и уставился на меня. Я попыталась сохранить на лице выражение понимания и сочувствия, а про себя усиленно размышляла. Может, Митя и влез в сомнительную аферу, но он в свое время не бросил в беде Федора, нашел ему приработок и не стал втягивать его в делишки Лукьянова, наверное, понимал, что Барбосов не тот человек, чтобы играть в кошки-мышки с законом. Но потом, когда товарищ сунул нос куда не следует, Спиридонов вывел его из-под удара, сделал так, что владелец клуба уволил врача, не заподозрив того в любопытстве. Останься Федор в школе лук-до, он мог навалять глупостей, и вряд ли я бы разговаривала сейчас с ним – трупы, как известно, не болтливы. И как же Барбосов отплатил верному другу?

Я сделала попытку улыбнуться, но потерпела неудачу, из меня полились совсем не ласковые слова: