Людмила Милевская: Пять рассерженных жён

— Фрол Прокофьевич, — заворковала я, — вы должны нас простить. Мой Женя такой рассеянный, он опять не заметил, как я вернулась.

— Да-да, конечно, понимаю, понимаю, — вежливо бубнил Фрол Прокофьевич, хотя совершенно невозможно было понять как за те пять минут, которые прошли со времени нашего с ним разговора, я успела смотаться к издателю, провернуть там своё важное дельце, вернуться незамеченной домой да ещё и переодеться в домашний халат. Если, конечно, не предположить, что я моталась в домашнем халате.

И все же, как приятно иметь дело с интеллигентными людьми. Врать им одно удовольствие — все снесут, причём с виноватой улыбкой.

Однако, далее Фрол Прокофьевич повёл себя не совсем интеллигентно.

— Где тут у вас спальня? — спросил он.

— Зачем вам? — удивилась я.

— Для серьёзного разговора.

Я вспомнила сон и кивнула на дверь, через которую только что вышла.

Фрол Прокофьевич схватил меня за руку и потащил в спальную. Там он внимательно посмотрел на меня и оптимистично констатировал:

— Прекрасно выглядите!

— Надеюсь, вы шутите! — воскликнула я.

— Ни в коем случае, — торопливо заверил он. — Думал, все будет гораздо хуже. Снимайте халат.

Я опешила, не ожидая такого напора. Господи, неужели сон в руку?!

— Что значит — снимайте халат? Мы с вами ещё не в таких отношениях!

Фрол Прокофьевич смутился и забормотал:

— Простите, Сонечка, совсем замотался, идиот. Понимаете, времени у меня в обрез, приходится быть лаконичным запредельно. Умоляю, войдите в моё положение и не сопротивляйтесь. Снимайте, снимайте халат, я отвернусь.

«Он отвернётся, очень мило, а как быть с моим Евгением? — возмущённо подумала я. — Женя без пяти минут мой муж! Но и Фрол Прокофьевич уже не чужой, после этого сна. Конечно, я знаю его много лет, правда встречаемся раз в году и в такой обстановке… В общем, отношения у нас слишком официальные, но Евгений же в гостиной, между нами две комнаты. Евгений, конечно, в гостиной и смотрит там телевизор, но вдруг он заинтересуется где мы? И что он скажет обнаружив нас в спальной? У разобранной кровати… Да ещё я без халата… Стоп! А почему это, собственно, я должна снимать этот чёртов халат? По первому же требованию едва знакомого мужчины!»

— Фрол Прокофьевич, — воскликнула я, — может вы сначала объясните мне, что здесь происходит, а уж потом я сниму свой халат, раз вам так этого хочется.

— Сонечка, умоляю, не спрашивайте ничего, — сказали он и побежал к моему платяному шкафу.

— А почему мы должны разговаривать обязательно в спальне? — наконец-то озадачилась я.

— Потому что я знаю: в спальне обязательно будет зеркало, туалетный столик, и гардероб, — ответил он, распахивая сразу все створки моего шкафа.

«Боже, какой извращенец! — ужаснулась я. — Да все ли у него дома?»

— Приберите свою постель, — тем временем приказал Фрол Прокофьевич, усиленно перебирая вешалки с моими нарядами.

«Как это — приберите?» — внутренне возмутилась я и с большим сожалением накинула на кровать покрывало.

— О! Вот это нам подойдёт! — обрадовался Фрол Прокофьевич, вытаскивая из прочих нарядов мой новый замшевый костюм леопардовой расцветки — по чёрному полю жёлто-коричневые пятна и разводы.

У него хороший вкус, вынуждена признать. Костюм баснословной цены, я ещё ни разу его не надевала, потому что он был сюрприз для моего Евгения, так сказать, подарок к нашей свадьбе. В моем возрасте идти под венец в белом платье уже глупо. И расточительно. Хватит, уже поумнела, у меня два чемодана забиты этими подвенечными платьями, хоть ателье проката открывай. Костюм же я могу носить и после развода.

— Примерьте его, — приказал Фрол Прокофьевич.

Естественно, против этого я ничего не имела, потому что обожаю устраивать примерки и готова мерять все подряд с утра до вечера. Жалко только, что мало для этого времени. Я, уже без лишних вопросов, тут же натянула на себя пиджак, а Фрол Прокофьевич продолжал копаться в моем гардеробе. Он ушёл в мой шкаф едва ли не с головой.

— Платок, платок, теперь нужен платок, — озабоченно бормотал он.

— Платки на верхней полке, — подсказала я, застёгивая пуговицы пиджака и гадая, на чем это я успела так сильно раздобреть.

Пиджак на мне еле сходился. Точнее, только благодаря ему у меня ещё была талия.

— Если вы ищете платок к пиджаку, то там есть такой же, леопардовый, но, на мой взгляд, сюда больше подошёл бы чёрный, — заметила я.

— Чёрный? Нет, — возразил Фрол Прокофьевич. — Чёрной будет шляпа.