Людмила Милевская: Пять рассерженных жён

И я поехала к Татьяне.

Татьяна, узнав что я не одна и Евгений ждёт меня на лестничной площадке, сорвалась с дивана, на который она уже пристроила своё длинное тело, и потащила свои «арбузы» на лестничную площадку.

— Женечка, — пропела она, высовываясь из двери преимущественно «арбузами», — что же вы здесь скучаете?

На жизнерадостном лице Евгения мгновенно отразилась скука.

— Он не скучает, а нас сторожит, — отрезала я, запихивая Татьяну обратно в квартиру.

Как только она поняла, что я настроена по-деловому, тут же пустила слезу.

— Соня, — плаксиво начал она.

— Знаю-знаю, — перебила её я и повторила эту историю про пустое место, образовавшееся на месте ненависти, то пустое место, которое они все дружно принимают за любовь.

Татьяна, в отличие от Полины, возразила:

— Неправда. Это и есть любовь. Оживи он сейчас я простила бы ему даже Белку.

— И свои пятнадцать процентов отдала бы? — ядовито поинтересовалась я.

— Клянусь, не задумываясь, — опрометчиво поклялась Татьяна.

«Ну-ну, — подумала я. — За язык тебя никто не тянул.»

Выдав напутствие и Татьяне, я решила, что ехать к Тамарке нет смысла. Во-первых, её все равно не застанешь дома. А во-вторых, убивать её раньше меня не будут, а надо бы. Это она затеяла фантасмагорию с этим Фролом Прокофьевичем. Правильно говорили древние: уходя уходи. Раз развелась, так нечего возле чужого уже мужика крутиться.

— Осталась одна Зинаида, — уже в машине сказала я Евгению. — Но это далековато. Может сначала заедем домой, перекусим?

Он сидел за рулём с отсутствующим видом и, похоже, даже не слышал меня.

«Интересно, о чем можно так напряжённо думать? И это в то время, когда жизнь его возлюбленной висит на волоске. Странный народ мужчины.»

Тут же выяснилось, что не странный.

— Как этот огрызок умудрился заморочить голову такой потрясной бабе? — глядя перед собой, задумчиво поинтересовался Евгений, думаю, что у меня.

— Огрызок — это кто? — вскипая, спросила я.

— Ну Фрол этот, Прокофьевич, — с величайшим презрением пояснил Евгений.

«Ага, значит потрясная баба — это Изабелла!» — сообразила я и сказала:

— Кстати, мне кажется, что ловить этого киллера надо только на Изабеллу.

Евгений буквально шарахнулся от меня.

— Как ты можешь? — закричал он.

— Понимаю, — со скрытой энергией ответила я, — рисковать таким ценным экземпляром кощунственно, но я уверена, что этот Вадим, который подарил ей конфеты, и есть киллер. Он же все равно должен убить Изабеллу, так что обязательно попытается подобраться к ней. Тут ты его и схватишь.

Евгений, видимо, быстро в голове сложил, что мой вариант предусматривает его присутствие в непосредственной близости от Изабеллы и почти согласился.

— Надо подумать, — сказал он.

— А пока поехали домой, перекусим.

Он повернул ключ в замке зажигания, и в этот миг зазвонил мой мобильный. Это был Фрол Прокофьевич. Судя по голосу, он сделал величайшее открытие.

— Сонечка! — завопил он. — Я забыл вам сказать. Есть же зацепка. Этот, ну, исполнитель, он же искал пути внедрения к моим жёнам. Я сказал ему, что Изабелла… В общем, вы меня поняли.

— Поняла, за Изабеллой он уже ухаживает, — успокоила его я.

— Но это ещё не все, — обрадовал меня Фрол Прокофьевич. — Зина. Она же работает в закрытой лаборатории, и он не знал как к ней подобраться…

Фрол Прокофьевич замялся.

— И что? Ну же! Ну! — нетерпеливо подгоняя его, воскликнула я.

— Исполнитель просил меня, чтобы я рекомендовал его Зиночке в качестве хорошего специалиста по компьютеру. У неё были проблемы.

— И вы?

— Рекомендовал, так что возможно она взяла его на работу, ну, не официально…

Дальше я уже не слушала.

— Едем к Зинаиде, — скомандовала я Евгению.

И мы поехали.

Как удобно иногда иметь недостатки.

Порой, просто невозможно без них.

Вот что такое лень?

Бесспорно недостаток, который следует клеймить и клеймить позором, а и лень пригодилась, такая многогранная штука жизнь. Вот поленилась я достать из сумочки мазь, которую украла у Зинки-пензючки, и вскоре выяснилось что очень кстати. Подъезжая к Зинкиной лаборатории я мазалась этой мазью щедро, сожалея лишь о том, что слишком маленький тюбик и недостаточно в нем мази. Даже Евгения намазала, хоть он и сопротивлялся.

— Зачем это? — поинтересовался он минут десять спустя после того, как я, намазавшись, положила мазь обратно в сумочку и намертво о ней забыла.