Людмила Милевская: Пять рассерженных жён

И он появился.

Вернулся неожиданно и подкрался бесшумно.

— А-аа! — загремел он. — Вы все ещё целуетесь?! У вас все ещё не пропало настроение?!

«Ну все, теперь уже точно нам кранты, — испуганно подумала я. — До киллера не доживу.»

С этой оптимистичной мыслью я и отключилась. Когда же пришла в себя, Фрол Прокофьевич был синий уже на обе стороны.

— Женя, — прошептала я, — забери меня скорей отсюда, сил у меня больше нет смотреть на то, как избиваешь ты этого негодяя.

И Женя меня забрал.

Со словами: «Дома поговорим,» — он подхватил меня на руки и отнёс в свою машину.

Нёс так быстро, что я еле успела крикнуть придремавшему Тамаркиному водителю:

— Езжайте домой, вы мне больше не нужны.

Тот радостно крикнул «есть!» и тут же сорвался с места, а Евгений ещё минут двадцать пытался завести двигатель свой старушки «Тойоты». При этом он жесточайшим образом матерился и пилил меня. Когда мне надоело, я сказала:

— Пили-пили меня, дорогой, пока ещё есть у тебя такая возможность, потому что скоро я умру с пулей в затылке. Это уже точно, Фрол Прокофьевич уже обо всем договорился.

Видимо я сумела донести свою информацию, потому что Евгений, который после воскрешения Фрола Прокофьевича уже не должен был верить ни одному моему слову, спросил:

— Что, правда?

— Именно по этому вопросу я здесь и была, — с гордо поднятой головой ответила я. — Нас заказали. Всех. И Тамарку, и Зинку, и Белку, и Польку, и Таньку и даже меня. Фрол Прокопыч, вон, организовал себе убийство и прячется теперь в этой дыре.

Евгений воспринял информацию правильно — побледнел, откинулся на спинку кресла и простонал, все же продолжая мучать стартер:

— Приехали.

И в этот момент завелась его «Тойота».

Глава 32

Дорога до дому пролетела незаметно. Пользуясь хорошим поведением поросёнка, я воспряла и со всеми подробностями рассказала о задуманном злодеянии Фрола Прокофьевича.

Завершила я свой рассказ вопросом:

— Ну, теперь ты понял как был неправ? Стала бы я изменять тебе с таким человеком?

— Вряд ли, — правильно оценил меня Евгений. — Но теперь я понял и то, что досталось ему слишком мало.

— Да ты что! — возмутилась я. — Он и так уже синий. И жены его ещё живы. Так что хватит, но с другой стороны его можно и понять. Ты представь, что вдруг две твои предыдущие жены придут ко мне и начнут со мной дружить, рассказывая по пути какой ты фрукт.

Евгения передёрнуло.

— А ты представь, — сказал он, — что я начну возить двум своим предыдущим жёнам ковры в химчистку и приглашать их на свои дни рождения.

И меня передёрнуло.

— Да, он сволочь, — сказала я, — но сволочь несчастная, падшая и приподнявшаяся. Теперь он набрёл на истинный путь, прозрел и уже не свернёт.

— А я бы не стал так обольщаться, — возразил Евгений, — завтра ты помиришь его с жёнами, они опять начнут интриговать, он опять обидится и бросится их травить, душить и под машины бросать.

— Но я-то уже учёная и буду держаться от этого табора подальше, — заверила я, радуясь и гордясь, что не очень этим киллером своего Евгения испугала.

Нет, все же он у меня настоящий мужчина, все воспринял без лишних упрёков и паники.

Уже утром, когда мы добрались, наконец, до постели и рухнули в неё без сил, Евгений обнял меня и спросил:

— Соня, поклянись, что у тебя с этим Фролом ничего не было.

— Вот же крепко заклинило тебя, — возмутилась я. — Ты же знаешь, я индивидуалистка, а у него целый гарем.

Это было равносильно клятве.

На следующий день мы с Евгением долго ломали голову над тем, как этого киллера изловить. Перебрали всех жён, и решили брать его или на Изабеллу или на Зинаиду.

За Зинаиду я не волновалась, поскольку она не выходила из своей секретной лаборатории, а за остальных очень даже переживала.

Я обзвонила Полину, Изабеллу и Татьяну, чтобы убедиться, что они ещё живы. Слава богу это было так. Жены были живы, но лишь потому, что продолжали слушаться меня и сидеть дома.

Тамарка уже успела им разболтать, что я обещала найти труп Фрола Прокофьевича, и жены слёзно меня умоляли этот труп поскорей найти. Приспичило им ходить на могилку.

Евгений сказал, что не отпустит меня от себя ни на шаг и взял по этому случаю отпуск. В этот же день он отвёз меня к Изабелле.

Изабелла была вся в слезах.

— В чем дело? — сердито спросила я, подумав: «А что мне тогда делать?»

Она кивнула на свои вазы.

— А-а, — догадалась я, — тебе не терпится поставить на полку пятую. Выбрось эту глупость из головы. Помни: ты не одна. Фрол Прокофьевич всеобщее достояние. Будешь ходить к нему на могилку, как положено, а то разбаловалась уже.