Донна Эндрюс - Месть кованых фламинго

— Понятно, — кивнул турист, не в силах отвести взгляд от посыпанного песком пола под операционным столом, на котором валялись жуткого вида хирургическая пила и что-то похожее на оторванную руку — так и не сумев пришить, ее, видимо, выбросили.

— Конечно, использованных пиявок сажали отдельно даже в те времена, — продолжал отец. — Если посадить сытую пиявку вместе с голодными, они сожрут ее вместе с выпитой кровью.

— Клево! — восхищался мальчишка, изо всех сил упираясь ногами в пол, чтобы помешать родителям выволочь его на улицу.

— Вот, к примеру, вытащим одну… — Отец взял небольшие щипцы.

— Как занимательно, — произнес Майкл, чуть не протыкая носом банку, из которой отец пытался выудить пиявку. — Я почему-то всегда считал, что они короткие и круглые, а они, оказывается, длинные и тонкие.

— Поедят — потолстеют, — отозвался отец, прихватывая щипцами тощего коричневого червяка и поворачиваясь, чтобы с гордостью продемонстрировать туристам своего питомца. К сожалению, при виде пиявки супруги дружно подхватили сына и вихрем вылетели на улицу. Слышно было, как протестующие вопли мальчика затихают вдали.

— Странно, — пробормотал отец. Он разочарованно посмотрел на извивающуюся в щипцах пиявку, вздохнул и пустил ее обратно. Майкл и шериф тоже расстроились.

Я попыталась представить, как приехавшие домой туристы рассказывают жуткие истории о свихнувшемся докторе из Йорктауна и его кровожадных пиявках… Ну и ладно. Лишь бы никто не настучал миссис Уотерстон. Хотя тоже ничего страшного: пиявки — уж точно не анахронизм.

Майкл присел ко мне на солому.

— Я думал, сейчас у тебя просто отбою не будет от покупателей, — сказал он, обнимая меня за талию. — Сбежала на минутку?

— У всех отбоя нет от покупателей. А у меня — полный павильон полицейских и непроданного товара. Ума не приложу, что они до сих пор там делают. У них вся ночь была для обыска.

— Бедняжка, — посочувствовал Майкл и начал массировать мне плечи. Только тогда я заметила, как сильно, несмотря на ранний час, затекли мои мышцы. До сих пор не знаю, нравится ли мне, что Майкл раньше меня самой замечает, как я себя чувствую.

— Колючки от кактуса еще саднят?

— Тсс! — прошипела я. — Только не при отце. Потом объясню.

— По-дурацки они ведут расследование, — разорялся тем временем отец. — К вам это не относится, — обернулся он к шерифу, который кивнул, показывая, что так и понял. — А вот ваш помощник не заподозрит преступника, даже если тот подойдет и выстрелит ему в голову.

— Нет, Джеймс… — начал шериф.

— Мы все это уже обсудили, — вмешался Майкл. — Как вы можете быть подозреваемым, если ваше алиби подтверждают три человека?

— А папе, может, и не нужно никакое алиби, — вступилась за отца я. — Может, он хочет побыть подозреваемым, чтобы потом, в последний момент, неожиданный свидетель спас его от виселицы.

По оживленному лицу отца было видно, что именно этого он и хочет.

— Виселицы? В Виргинии не существует казни через повешение, — заметил шериф. — Только электрический стул или смертельный укол.

— Я метафорически, — объяснила я. — Кстати, а какое у папы алиби?

— Он простоял в самом центре сада, беседуя с тремя гостями, с того момента, как вы поругались с Бенсоном, до того момента, как ты позвонила в полицию, — сказал Майкл. — У него не было никакой возможности ускользнуть с вечеринки, зарезать Бенсона и вернуться назад так, чтобы эти три свидетеля ничего не заметили.

— А что за свидетели?

— Во-первых, одна из твоих тетушек — Фиби, та, что любит наблюдать за птицами.

— Да какая из нее свидетельница? — возмутился отец. — Она, кроме своих птиц, ничего кругом не замечает. Если бы вы хотели установить алиби какой-нибудь совы…

— Твой дядя Стэнли, судья, — продолжал Майкл.

— Старина Стэнли сильно сдал, — заметил отец. — Память у него уже не та…

— Да, пап, он ведь всего-навсего на пару лет младше тебя, верно? — припомнила я.

— И ваш покорный слуга, — закончил Майкл.

Папа вздохнул. Будучи самым горячим поклонником Майкла, он просто не мог сказать про него ничего плохого. Правда, я почувствовала, что в этот раз Майкл отца разочаровал, испортив ему все веселье.

— Ты уверен, что вы стояли с ним все время? — спросила я. — Не отлучались в туалет или к бару?

— Ты ведь приносил нам напитки! — просиял отец. — Точно, я вспомнил!

— Мы стояли прямо возле бара, — разбил его надежды Майкл, бросая на меня озверелый взгляд. — Я прекрасно помню, что мы не прерывали разговор, даже пока я стоял в очереди.