– Сколько уже лет езжу по артистам, и у всех аллея славы имеется. Похоже на музей сельской школы, где снимки лучших выпускников вывешивают.
Я посмотрела на фотографии, вставленные в слишком вычурные рамки. На всех была изображена Марина Евгеньевна с разными знаменитостями.
Надо признать, немолодая уже актриса выглядит прекрасно, сохранила великолепную фигуру. Наверное, она сделала пластическую операцию. Что навело меня на мысль об этом? Слишком безупречный овал лица и отсутствие даже намека на двойной подбородок, который неизбежно возникает после сорока лет даже у самых стройных дам.
Кстати, в коридоре не было ни одного старого снимка. Похоже, самый ранний из представленных в «иконостасе» сделан лет восемь-девять назад. А места на стене много, можно разместить еще тьму «наглядной агитации». Тем более что успешная актриса наверняка имеет пухлые альбомы, где хранятся свидетельства ее общения с великими мира сего. И обычно пожилые лицедейки гордятся портретами, сделанными в юности, их демонстрируют намного чаще, чем те, что запечатлели их сегодняшние, пусть и ухоженные, но, увы, постаревшие лица. Но в доме Волковых все иначе. Интересно, почему? Может, пластика очень изменила внешность Марины и ей не хочется, чтобы гости заметили это?
– Смотри, тут еще и стеллаж с журналами, где про нее писали, – восхитилась Ира, двигаясь дальше. – Вот это любовь к себе!
Мы дошли до громадной гостиной, заставленной старинной мебелью, и были встречены хмурой домработницей, которая сурово произнесла:
– Скажите операторам, чтоб кресла и диваны двигать не пытались, они к полу прибиты.
– Впервые слышу, чтобы так поступали, – удивилась я. – А если хозяева захотят переместить мебель?
Домработница скривилась и, не ответив, ушла.
– Правда, странно? – повернулась я к Ирине.
Та исподлобья взглянула на меня и дернула плечом.
– Да нет, ничего особенного. У знаменитостей всегда так: в большинстве случаев хозяева сахарные, а прислуга нас ненавидит. Вернее, звезды тоже от приезда в дом съемочной группы радости не испытывают, но им пиар нужен, поэтому изображают из себя зайчиков в шоколаде. А домработницам поцарапанный пол натирать, порядок повсюду наводить, вот они и сочиняют байки про стулья, привинченные к паркету, чтоб им поменьше после нашего ухода работать. Ты чего, впервые на домашней съемке?
– Раньше работала на радио, – выкрутилась я.
– Понятненько, – кивнула Ирина. – Ну, сейчас увидишь кучку интересного…
– Что мне делать? – зачирикала тем временем Марина Евгеньевна.
– Лучше всего вас снимать на диване. На том, что в эркере стоит, – заявил Леонид.
– Дорогой, в комнате три окна и возле каждого есть диван. Уточни, какой ты имел в виду? – пропела Галина.
– Ну, началось… – шепнула мне Ира. – Творческий процесс стартовал, и главное – не стоять у него на пути. Не то переедет колесами.
– Естественно, красный, – ответил Леня, – будет суперская картинка.
– Милый, – нежно проворковала режиссер, – картинка – моя забота, а твоя головная боль – текст. Не утомляй себя излишне!
– Спасибо, родная, за заботу, – процедил сквозь зубы сценарист, – но мне, как руководителю группы, просто необходимо замечать любую мелочь.
– Так где мне устроиться? – напомнила о себе хозяйка дома. – На бордовом или голубом диванчике?
– На красном, – велел Леня.
– На синем, – приказала Галина.
Марина Евгеньевна заморгала.
– У окна плохо, – подал голос один из операторов, – у нас утконоса нет.
– Почему? – не забывая улыбаться, поинтересовалась Мамонтова.
И услышала меланхоличный ответ:
– Сломался.
Дальше начался диалог, во время которого я ощутила себя туристом в Чехии. Вроде большинство слов знакомо, но общий смысл фраз совершенно непонятен, а то, что понятно, звучит абсурдно.
– Вруби контровой.
– Он ей лицо срежет.
– Поставь боковик и заглуши потолок.
– Получатся стены и яма вместо головы.
– Добавь воздуха.
– И куда я дену ноги от щек?
– Отбей их.
– Выйдет винегрет.
– Стяни в центр и размажь дальний.
– Теодор Генрихович бесится, когда такое видит.
– Смикшируй утконосом.
– Сказал же, его нет, сломался.
Диалог плавно вернулся к тому месту, откуда начался, и закольцевался.
Я поняла, что подготовка к съемкам – процесс длительный, подошла к домработнице и тихо спросила:
– Простите, где у вас туалет для гостей?
– Сортир для прислуги у входа, из холла налево, – гаркнула баба.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу