Дарья Калинина - Любовь до хрустального гроба

В сердцах она выключила телефон и сунула бесполезный теперь кусок пластика под подушку.

Подумать только, его зовут Мартин! Что за имя такое дурацкое? Гусиное имя! Помнится, у какой-то маминой подруги был сын по имени Мартин. Они переехали в Эстонию еще в советские годы, там же он и родился. И Анжелика, когда мама рассказала об этом мальчике, долго хохотала и жалела неизвестного ей мальчишку с гусиным именем.

– Нехорошо смеяться над недостатками, в которых сами люди не повинны, – тогда ответила ей мама. – Но боюсь, ты права. Натали рассказывает, что мальчик умеет влипать в разные истории. То на перемене ему ножку подставят, он упадет, весь пол вытрет грудью, да еще штаны разорвет, весь класс над ним потешается. То другие мальчишки стекло разобьют, а он их покрывает. Друзей их родители телевизора и похода в кино лишат, а Мартину наказание не страшно. Все для других, ничего для себя.

Анжелика слушала и не знала, восхищаться или злиться на неведомого ей мальчика за его то ли глупость, то ли отвагу. И вот теперь ей на жизненном пути встретился очередной Мартин, судя по всему, такой же неуклюжий неудачник.

– Даже изменить своей мегере по-тихому и то не сумел! – пробормотала Анжелика, чувствуя, как у нее в душе поднимаются смешанные чувства. – Вот недотепа!

Ей было и жалко этого мужчину, и одновременно она сердилась на него за испорченное настроение. И в довершение всего ей опять совершенно расхотелось спать. Она до полуночи пролежала в кровати, уставившись в потолок и думая о том, почему хороших мужчин тянет на всяких истеричек, а славным девушкам достаются обормоты вроде Димы.

Единственное, что было в сегодняшнем дне хорошего, так это то, что она узнала имя своего соседа.

Так под эти мысли Анжелика и заснула. И проснулась уже поздним утром от стука в дверь.

– Кто там? – сонно произнесла она.

Анжелика попробовала пошевелиться, но все ее тело отозвалось болью. Особенно болели мышцы ног. Все-таки за прошедшие сутки она так набегалась пешком, как не бегала целый год в Питере. Дома-то она по большей части передвигалась либо на собственной машине, либо на машинах друзей, либо уж в самом крайнем случае на такси. А тут по большей части приходилось ходить на своих двоих. Да еще танцевать. Да еще расследованием заниматься. Вот мышцы и дали о себе знать резкой болью при малейшей попытке подняться.

– Мадам, – надрывался все тот же голос за дверью. – Мадам, вы живы?

– А почему вы спрашиваете?

– Мадам, ваш телефон! Он не отвечает. Вам не могут дозвониться из полиции. Мадам, вы ответите?

При слове «полиция» Анжелика вся напряглась. Вроде бы ей удалось достигнуть со следователем определенного взаимопонимания. Он признался, что не верит в ее виновность и что полагает, виноваты подпольные торговцы шиюрой, сводящие счеты с переметнувшимся от них покупателем. И хотя сама Анжелика уже не была так уж уверена в этой версии, она ее вполне устраивала хотя бы тем, что полиция оставила ее саму в покое.

Но оказалось, что у полиции к ней вопросы совсем по другому делу.

– Анжела Саркисян – это ваша знакомая? – услышала Анжелика незнакомый ей голос.

– Знакомая? Нет, мы не знакомы.

– А как же в таком случае у вас оказался ее чемодан?

– Мой знакомый в аэропорту перепутал наши чемоданы. Взял с багажного транспортера ее, я впопыхах не заметила. Обратила внимание лишь в отеле на следующий день.

– И вы так долго не замечали, что везете чужой чемодан?

– Наши чемоданы похожи, словно близнецы.

Анжелика умолчала про дырку на боку, решив, что она к делу не относится.

– Нам нужно поговорить с вами. Наш сотрудник приедет к вам через час. Вам будет удобно побеседовать с ним в это время?

Полицейский был безумно вежлив, и Анжелике захотелось быть с ним такой же вежливой. И хотя каким-то внутренним чутьем она предчувствовала, что вежливый полицейский – это к неприятностям, но все же не смогла отказать и согласилась на встречу в ресторане отеля ровно через час.

За этот час Анжелика как раз успела собраться с силами, залепить пластырем особо крупные волдыри на пятках и выбрать такую одежду и обувь, которая не будет стеснять ее движений. Домашние тапочки без задников оказались в самый раз. Пышная юбочка и белая майка отлично оттеняли успевшие загореть руки и плечи. И когда загар успел прилипнуть к ее телу? Вроде бы и на пляже она совсем не валялась, а посмотрите, майка кажется просто белоснежной на фоне загоревшей кожи.