Наталья Александрова - Охотник за головами

— «Уникорн», говоришь? — задумчиво повторил Рудик и снова углубился в ряды цифр на ксерокопиях.

Несколько минут прошло в полной тишине. По ходу дела Рудик вытащил карманный калькулятор, что-то сосчитал и снова глубоко задумался. В какой-то момент невдалеке замаячил вышколенный официант, но Леня отослал его жестом.

Наконец Рудик выпрямился, посмотрел на Маркиза чрезвычайно заинтересованно и произнес:

— Знаешь, мой дорогой, сегодня я, пожалуй, сам оплачу счет. То, что ты мне показал, настолько интересно, что вполне стоит хорошего обеда.

Он допил вино из своего бокала и продолжил:

— Судя по этим документам, огромные суммы из городского бюджета, направляемые на самые разные нужды, от здравоохранения до работ по восстановлению ветки метро, на какое-то время оседали на счетах этого загадочного «Уникорна». «Уникорн», в свою очередь, перечислял деньги государственным предприятиям, созданным при мэрии для обслуживания городского хозяйства и других целей, под видом краткосрочных кредитов и получал за это немалые проценты.

— То есть, городской бюджет давал деньги самому себе в долг, а проценты за это получал «Уникорн»?

— Грубо говоря, да. Но самое замечательное в этой комбинации — не схема, сама по себе довольно изящная, а то, как долго эта схема функционировала, и то, какие огромные деньги осели на счетах «Уникорна»!

— О каких суммах идет речь?

— Многие десятки миллионов.

— Долларов? — поразился Маркиз.

— Естественно. Но учти, доказать причастность Богомолова к этой комбинации очень трудно, почти невозможно. Наверняка он все делал через подставных лиц, которых потом скорее всего убрал…

Маркиз молча кивнул, вспомнив убийство Валерии Кликунец. Кстати, и ее загадочное богатство, все эти роскошные наряды и драгоценности, находило теперь вполне понятное объяснение.

Но в то же время он вспомнил дискету в полиэтиленовом конверте и подумал, что позиции Богомолова не так прочны, как кажется. ,.

— Вообще, мой дорогой, советую тебе держаться от всего этого подальше, — проговорил Рудик прежде чем подозвать официанта и заказать ему кофе, — и избавляйся от акций «Петроинвеста», если они у тебя есть.

В кармане Лолиного халата заливался мобильный телефон, исполняя мелодию «Полета Валькирий».

Лола несколько секунд колебалась, но все же не выдержала и достала трубку из кармана.

Звонил Главный.

— Олечка, золото мое! — простонал он таким страдальческим тоном, что даже Станиславский вынужден был бы сказать: «Верю!»

— Что с вами, Олег Игоревич?

— Олечка, ты совсем больна? Ты никак не можешь нас выручить? Сегодняшний спектакль срывается! У нас нет Виолы!

— А как же Светлана?

Светлана Трясогузкина, актриса второго состава, на время болезни заменила Лолу во всех ее ролях, причем сквозь маску показного сочувствия светилась плохо скрытая бурная радость.

— Не спрашивай! — в голосе Главного звучало неподдельное отчаянье. — Она не появилась вовремя, на звонки не отвечает, а сейчас от нее передали записку, что она срочно уехала в Челябинск к жениху!

— Нашла куда ехать! — негромко прокомментировала Лола. — По-моему, страшнее Челябинска трудно что-то придумать.., хотя я там, конечно, не была…

— Целиком с тобой согласен! — пропел Главный совершенно нехарактерным для него льстивым голосом. — Но теперь мы оказались в совершен но безвыходном положении. Придется отменять спектакль, а нас обещал посетить Пеликанский.., ты понимаешь, как это важно для театра…

Константин Пеликанский, видный петербургский театральный критик, бойкие и злые обзоры которого охотно печатали все городские издания и иногда даже публиковали в Москве, до сих пор не удостаивал их театр своим вниманием, поэтому Лола хорошо понимала чувства Главного.

— И с шестого телеканала обещали приехать… — продолжал гнуть свою линию режиссер. — А тут — отмена спектакля…

— Ладно,. — решительно проговорила Лола, — я приеду.

— Но ведь ты больна?

— Ничего, я соберусь с силами.

— Я всегда знал, Олечка, что ты настоящая актриса! Актриса с большой буквы! Которая доиграет спектакль, даже истекая кровью?

— Ну, я пока не истекаю… — скромно произнесла Лола.

Главный добился своего и повесил трубку.

Лола сидела в кресле, глубоко задумавшись.

Она смертельно боялась нависшей над ней опасности, боялась наемного убийцы, который охотится за ней и в любую минуту может нанести смертельный удар — но в то же время она не могла сорвать спектакль, к тому же спектакль, настолько важный для театра… Главный был абсолютно прав, она действительно настоящая актриса, для которой Театр важнее жизни…