Наталья Александрова - Попугай в пиджаке от «Версаче»

— При нашей работе иначе нельзя, — скромно сказал водитель, — водитель должен уметь в людях разбираться… И детективы люблю очень, — он кивнул на яркую книжку.

— Точно, я в частном сыскном агентстве работаю, — соврала Лола, — девица эта по важному делу проходит. Уж извините, подробности не имею права пересказывать, дело конфиденциальное…

— Понял, понял, — водитель тронул машину с места, а Лола достала из сумочки яркую помаду и накрасила губы сердечком, надеясь, что это еще больше изменит ее внешность.

Ехали они недолго: свернули на Каменноостровский, проехали Карповку, миновали станцию метро «Петроградская», площадь Льва Толстого, потом Австрийскую площадь, после чего водитель зеленой «восьмерки» остановил машину. Лолин водитель, не дожидаясь распоряжений, проехал чуть вперед и тоже остановился. Лола из машины видела, как белобрысая девица вышла и скрылась за дверью маленького кафе под названием «Камелия».

Лола щедро расплатилась с водителем и тоже вошла в кафе, от души надеясь, что ее не узнают. Помещение кафе было небольшим. Лола испугалась, что не удастся подслушать, потому что народу в кафе было прилично, почти все столики заняты. Стоя у порога, Лола огляделась. Белобрысая сидела в углу с какой-то девушкой. Разговор у них только начался, но обе выглядели весьма взвинченными.

И тут пара, сидевшая за соседним столиком, встала и направилась к выходу. Лола мысленно возблагодарила бога за такую удачу и села за столик таким образом, чтобы находиться спиной к белобрысой и лицом — к ее визави. Теперь Лола смогла как следует ее разглядеть. Ничего особенного, девушка как девушка, молодая, от силы двадцать два, довольно привлекательная — коротко стриженная брюнетка. Стройная, одета недорого, но со вкусом. На Лолин взгляд, девицу портили несколько длинноватый нос и слишком яркий макияж, но все равно на фоне своей собеседницы она выглядела просто отлично.

Лола поняла, что она напрасно опасается быть узнанной. Обе девицы были настолько заняты разговором, что им некогда было глядеть по сторонам. Говорили они вполголоса, но было видно, что сдерживаются обе из последних сил.

Лола заказала подошедшей официантке чашку черного кофе и вся обратилась в слух.

— Какого черта ты звонишь мне на работу? — шипела белобрысая. — Я ведь велела тебе этого не делать!

— Ты мне велела? — Брюнетка повысила голос, но, повинуясь яростному жесту своей соседки, тут же опомнилась и зашипела:

— Ты мне велела?! Да кто ты такая, чтобы мне приказывать? Я на тебя не работаю!

«Очень интересно», — подумала Лола и повернулась, чтобы удобнее было слушать.

— Ты еще спрашиваешь, зачем я звоню? продолжала брюнетка. — А кто обещал заплатить мне пятьсот долларов, а дал только сто тридцать? Где остальные? Где остальные деньги, я тебя спрашиваю?

— Тише, — бормотала белобрысая, — тише, зачем ты привлекаешь к нам внимание? Ты хочешь, чтобы тебя все слышали?

— Да кто тут услышит? — отмахнулась брюнетка. — Кому до нас дело есть?

«Вот тут ты, милочка, ошибаешься», удовлетворенно подумала Лола.

— Ну да, я обещала, — отвечала белобрысая, — и не отказываюсь. Но денег сейчас нету.

— А когда будут? — требовательно спрашивала брюнетка. — Верка, я не шучу! Со мной у тебя этот номер не пройдет! Я своей профессиональной репутацией рисковала!

— Ой, я тебя умоляю! скрипуче рассмеялась Вера. — Какая там у тебя репутация, подумаешь, секретарша!

— Не секретарша, а помощник нотариуса! — запальчиво заявила брюнетка.

— Это только так называется, а на самом деле ты в своей конторе — девочка на побегушках! — хмыкнула Вера.

— Ага, а как тебе понадобилось завещание…

— Тише ты! — шикнула Вера и даже пнула под столом ногой брюнетку.

За столиком установилось молчание.

— Ты сейчас лучше помалкивай, — теперь голос у белобрысой был спокойно-презрительный, — будешь молчать — заплачу остальное. Только позже, потому что сейчас денег у меня нету, на похороны потратилась. А если протреплешься про наши дела — то уж денег не жди, да еще тебя и уволят! Ведь то, что ты сделала, — это должностное преступление. Вылетишь на улицу, и рекомендаций тебе никаких не дадут.

— Да больно надо мне за эту работу держаться… — несколько неуверенно сказала брюнетка. — А вот ты, выходит, ничего не боишься.., на похороны, значит, потратилась…

— А чего мне бояться? — спросила белобрысая. — Тетю вот хоронила…

— А я не про тетину смерть говорю… — протянула брюнетка.