Наталья Александрова - Попугай в пиджаке от «Версаче»

Рядом с Лолой возник молодой человек с суровым выражением лица.

— Вам что тут? — неприветливо спросил он.

— Мне вообще-то к Аглае Михайловне Плюсе, — ответила Лола сухо. — Где я могу ее видеть?

— Пройдите в конец коридора, — бросил молодой человек, но все же не удержался от вопроса:

— А это у вас кто?

Лола сдернула платок, взмолившись про себя, чтобы попугай не вздумал обзываться. Неизвестно еще, как поведет себя сотрудник милиции, если его обзовут дураком или еще кем похлеще. А вдруг он посчитает это оскорблением при исполнении и арестует попугая?

Но Перришон был настроен благодушно.

— Пр-ривет! — заявил он и покачал головой.

— Пройдите! — отвернулся парень. — Не стойте здесь.

Перришон обиделся и замолчал.

В конце длинного коридора был тупичок, и там в одном из кабинетов сидел капитан Хвощ.

«Точно, сон в руку!» — подумала Лола.

— Здравствуйте! — обреченно произнесла она. — Может, вы мне объясните, что произошло и где я могу найти Аглаю Михайловну?

— Нигде вы ее не найдете, гражданка Плюсе находится сейчас в морге! — отрубил капитан.

У него было препаршивейшее настроение, ночью произошло третье убийство, а он еще и в прошлых двух ни на йоту не продвинулся. Конечно, все трое потерпевших были убиты в разных местах — только один из них на автостоянке возле телецентра, а двое других — возле двери в собственную квартиру. Но все они были сотрудниками телецентра, то есть писатель не был, но часто приходил сюда по делам. Стало быть, решило начальство, предполагаемого убийцу следует искать в телецентре, и вот этого-то решения начальства капитан Хвощ боялся больше всего. В этом сумасшедшем доме, в этом муравейнике искать убийцу было все равно что искать иголку в стоге сена, жемчужное зерно в куче навоза у колхозного коровника, золотое яйцо на синявинской птицефабрике. Целый день по зданию слонялся народ, причем войти можно было очень просто — попросить малознакомого человека заказать пропуск, наврать что-нибудь по телефону. Все трое убитых общались в последнее время с ужасающим количеством людей, причем совершенно ничего не значило то обстоятельство, что продюсер и режиссер Животовский имел секретаршу, которая обязана быть в курсе всех встреч своего патрона. Животовский вполне мог встретиться с кем-нибудь на лестнице, в коридоре, в павильонах, наконец. Или на автостоянке.

Опыт подсказывал капитану Хвощу, что убийца был знаком со всеми тремя жертвами, потому что охранник телецентра сообщил, что видел якобы какую-то тень возле машины Животовского, но не обратил на нее внимания, потому что продюсер вел себя спокойно и не делал резких движений.

Остальные двое тоже наверняка убийцу видели не впервые, потому что имели возможность позвать на помощь, в то время как соседи не слыхали никакого крика и шума борьбы. Ни о каком грабеже не могло быть и речи, все ценные вещи и деньги у потерпевших были на месте.

Капитан Хвощ приехал сегодня на телецентр в отвратительном настроении, поскольку начальство было очень и очень недовольно. Журналисты просто сбесились, как же, своих обидели! И ничего нельзя сделать — как на информацию запрет наложить, если все события просто у них на месте и произошли.

Одно только радовало капитана: начальство, вздрюченное своим собственным более высоким начальством, распорядилось организовать в срочном порядке следственную группу, так что скоро капитан, если не избавится совсем от этой головной боли, то хотя бы ответственность разделит.

Он с тоской поглядел на девицу с попугаем. Попугай этот и в прошлый раз ему осточертел — болтает много.

— Убили гражданку Плюсе вчера ночью, нелюбезно пояснил он, — зарезали в собственном подъезде, у двери в квартиру.

— Как? — Лола выронила из рук клетку и пошатнулась.

— Вот только не нужно тут цирк устраивать! — поморщился капитан. — Без вас, извиняюсь, тошно!

Клетка грохнулась на пол, попугай всполошился и, заорал:

— Кар-раул! Кошмар-р!

— Гражданочка, — строго начал капитан Хвощ, — птичку свою приструните, пожалуйста! Работать мешаете.

— Вы бы хоть поосторожнее как-нибудь сообщали такие новости! — сердито начала Лола. — Меня чуть кондрашка не хватила. Еще бы немножко — и в обморок грохнулась.

Капитан ничего не ответил, но взглядом дал понять Лоле, что если бы она в обморок грохнулась, то так бы там на полу и валялась, ему, капитану, больше делать нечего, как нервных дамочек в сознание приводить.