Наталья Александрова - Глаз ночи

— Ну даже если бы он что-то и заподозрил, вряд ли стал бы тебя на улице бить или допрашивать.

Леня разговаривал со своей напарницей, осторожно снимая с лица тампонами, смоченными растворителем, темный устойчивый грим, превративший его в негра.

— Ну не скажи! — Лола обиделась, что Маркиз не хочет признавать огромного значения и несомненной опасности проведенной ею части операции. — Если бы ювелир заметил, что я у него из-под подкладки рукава вытащила камень, я думаю, он бы просто озверел! А телохранитель у него, хоть и старик, а тот еще головорез!

— Ну ты же у меня умница, — примирительно проговорил Маркиз, осторожно проходясь тампоном под глазами, — но согласись, что моя идея с двойной маскировкой была гениальной! Когда Зарудный сорвал с меня первую маску и увидел черное негритянское лицо, он так удивился, что ему не могло даже в голову прийти, что это тоже маска!

Лола в который раз подумала, что ни один мужчина не может обойтись без самолюбования, и если окружающие не восхищаются им хотя бы один или два раза в день, он может завянуть, как комнатный цветок без полива и ухода. Поэтому она состроила на своем лице выражение искреннего восхищения и нежно пропела:

— Ну Ленечка, ты, как всегда, ге-ниа-лен!

Леня подозрительно покосился на нее, но не заметил в лице иронии и успокаиваясь продолжил:

— А разве я плохо придумал — спрятать камень на одежде ювелира и использовать его как курьера?

— А если бы Зарудный или его люди заметили подмену камня раньше, чем ювелир ушел?

— Ну во-первых, они не стали бы при нем устраивать серьезные разборки — ювелир не хотел присутствовать при этом, да и Зарудному не нужен был такой свидетель. Да и вряд ли им пришло бы в голову обыскивать старика… Разве что у Зарудного чутье, как у собаки.

— Кстати о собаках; — Лола озабоченно огляделась, — ты не удивлен тем, что Пу И не встретил нас сегодня? Он всегда ждет нас у дверей, а сейчас его что-то не видно. Пу И, мальчик мой, ты где?

— Да брось ты, — Леня еще раз прошелся по лицу влажным тампоном и придирчиво оглядел себя в зеркале, — найдется, сама посуди, куда он мог деться?

— Какой ты черствый, бездушный! — Лола едва не плакала. — Да и я-то хороша!

Ведь знала же я, что его ни в коем случае нельзя оставлять одного, что он не выносит одиночества! У него такая нежная, ранимая душа! Пуишечка, дорогой, отзовись!

Она переходила из комнаты в комнату, заглядывала под шкафы и диваны и звала своего четвероногого любимца все более и более взволнованным голосом.

Наконец вернувшись к Маркизу, она встала перед ним, уперев руки в бока, и гневно произнесла:

— Если он умер от одиночества, я этого не переживу! И тебе этого никогда не прощу, — добавила она с чисто женской логикой.

— Ну подожди, — Леня отложил тампоны и встал, — никуда он не делся. Сейчас мы его найдем!

Вдруг Лола побледнела и схватила Маркиза за руку:

— Я все поняла! Его похитили!

— Еще не легче! — Леня посмотрел на нее как на душевнобольную. — Ну скажи на милость, какому идиоту понадобилось похищать твоего ненаглядного барбоса?

— Зарудному, — мгновенно ответила Лола и тут же добавила:

— Сам ты барбос!

— Ну и зачем, по-твоему, Зарудному понадобился Пу И?

— Сейчас он позвонит и предъявит нам какие-нибудь требования. Скорее всего потребует отдать изумруд, и нам придется его отдать, чтобы спасти несчастного Пу И…

— Слушай, дорогая моя, боюсь, ты слишком много смотрела боевиков по телевизору и по видео. Если бы Зарудный знал, где мы с тобой живем, и знал к тому же, что это именно мы причастны к истории с изумрудом, он давно уже был здесь со своими головорезами и пытал не Пу И, а нас с тобой… Кстати, тебе не кажется, что вот эта коробка из-под торта только что лежала в другом углу комнаты?

Лола испуганно уставилась на Маркиза и спросила:

— Ленечка, у тебя нет температуры? Может быть, на тебя так повлиял перенесенный стресс?

Она подошла к Маркизу и потрогала его Лоб.

— Да нет, температура, кажется, нормальная…

— Ты что, думаешь, у меня начались галлюцинации? Посмотри сама, если не веришь!

Лола повернулась в направлении Лениного взгляда и в изумлении уставилась на большую коробку из-под торта, которая медленно ползла вдоль стены по направлению к кухне.

— Ой, правда! Она двигается!

Маркиз в два шага догнал коробку и поднял ее. На него уставились два смертельно обиженных карих глаза.

— Пуишечка! — Лола оттолкнула Маркиза и бросилась к своему любимцу.