Дороти Кэннелл - Роковухи

— Какая неприятность! — сорвалось с моего языка прежде, чем до сознания дошел смысл ответа. Чета Шельмус благопристойно смолчала.

Лайонел подал мне рюмку с коралловой жидкостью, протянул такую же супруге, опустил поднос на стеклянный столик и устроился на диване рядышком с экс-органисткой. Замужней женщине не пристало заглядываться на других мужчин, но, ей-богу, отвести глаза от Лайонела было выше моих сил. Таких красивых мужчин и на экране-то не часто увидишь, а уж в жизни… Давно перешагнув полувековой рубеж, он все еще входил в силу. Расцветал, если этот термин применим к сильному полу. Суровые темные брови в сочетании с гривой серебристых волос выдавали натуру столь же страстную, сколь и властную.

Стоп, Элли! Не распускай слюни. Промокнув губы тончайшей салфеточкой, я обвела взглядом собутыльников и одну воздержавшуюся. Откроет кто-нибудь из них рот наконец или нет?

— Ну что же! — Наяда сияла, как витрина ювелирного магазина. — По такому случаю не грех и тост провозгласить!

Лайонел подался вперед, сцепив длинные пальцы.

— Я никак не ожидал, киска, что ты воспримешь все так легко… по-дружески. Мы с Глэдис были готовы к скандалу.

— Да-да, — пискнула серая мышка, заливаясь желтоватым румянцем. — Мы так переживали! А мне нельзя волноваться. Нервозность в моем… состоянии смерти подобна.

— И нечего было нервничать, цыпленочек, — пропела Наяда. — Для меня желание мужа — закон.

— Ах, как вы добры! Я столько лет искала своего единственного, своего суженого, и теперь, когда мы наконец встретились, никак не могла решиться объявить о помолвке… без вашего на то благословения, дорогая миссис Шельмус. Верно, Лайонел? Верно, сокровище мое?

— Ты как всегда права, шиповничек мой.

Наяда уронила бокал. Я была близка к трансу. А Лайонел тем временем поднес руку мисс Шип к губам. Красавец адвокат и перезрелая девица утонули в белоснежных подушках дивана и в глазах друг друга. Торжественное и трогательное мгновение, достойное места на первой странице семейного альбома.

Отвергнутая половина вонзила алые ноготки в ручки кресла, медленно поднялась. На застывшем лице жили одни лишь громадные голубые глаза. Резким жестом откинув золотистую голову, Наяда неожиданно заливисто расхохоталась.

— Это шутка! Запоздавшая первоапрельская шутка, не так ли? Лео, котик, здорово же ты меня провел! А я, дурочка легковерная, попалась, как карась на удочку! В чем дело, Элли? — Она набросилась на меня, видно спутав с телохранителем, который в минуту смертельной опасности не заслонил ее грудью. — Ты не на похоронах родной бабушки. Говорю же, это шутка.

— Нет, моя радость. — Полные скорби глаза Лайонела были красноречивее глубокого, отшлифованного баритона. — Твоя боль разрывает мне сердце, но я должен признаться… Вот уж два месяца… ты считала, что я задерживаюсь в офисе… Нет, дорогая… Я проводил все вечера с Глэдис. Никогда не думал, что на свете бывает такая любовь… такая всепоглощающая страсть…

— Бог мой! — Лицо Наяды исказилось от ярости. — Вообразить невозможно, я гордилась этим… этим тараканом в штанах, а он устраивал секс-бега с платяной вошью!

Широченные плечи мистера Шельмуса виновато поникли.

— Мы не хотели огорчить Наяду, правда, драгоценная моя?

Мисс Шип взяла его ладонь и прижала к воображаемой груди.

— Нет, любимый! Никогда!

Кошмар. Фильм ужасов. От шока я перещеголяла саму Глэдис Шип в ее гениальной вибрации всем телом. Ощущение такое, будто открыл дверь в художественный салон, а попал прямиком в операционную — кругом лужи крови, скальпели и отрезанные конечности. Выпустите меня отсюда!!!

— Итак, — прошипела Наяда, — наш мальчик еще писает в кроватку? Шалун испугался прийти к мамочке с повинной в одиночку?

— Мы подумали, будет лучше обговорить все втроем. — Мисс Шип издала фирменный смешок, который, по признанию Джонаса, «мужиков щекочет ниже пояса». — И надеялись на ваше понимание, дорогая миссис Шельмус. И вашу дружбу. Разумеется, после того, как страсти улягутся. Я всегда была рабом условностей и поэтому просила Лайонела… — она послала ухажеру томный взгляд, — просила перед помолвкой получить ваше согласие. Только когда дорогая миссис Шельмус согласится вернуть тебе свободу…

— Развод? — взвизгнула Наяда.

— Ах, какое чудное обручальное колечко я присмотрела! — Мисс Шип отставила руку, любуясь воображаемым залогом любви, красующимся на узловатом пальце. — Крошечные бриллиантики так очаровательно смотрятся вокруг рубина…