Дороти Кэннелл - Роковухи

Что ж… Значит, это мистер Глэдстон Шип воспользовался правом ближайшего родственника и сделал все возможное, чтобы Глэдис Шип исчезла окончательно и бесповоротно…

Я ухватилась за руку Лайонела и покинула последнее ложе его возлюбленной.

— Боюсь, кольцо вы потеряли. Жизнь — штука дорогая.

Надежда на спасение миссис Мэллой меня не обманула. Любящей душой почувствовав неладное, Бен на полпути развернулся и влетел в Мерлин-корт в ту самую минуту, когда наш добросовестный слесарь заворачивал газовый вентиль зеленого чудовища, едва не убившего Рокси.

«Скорая» приехала, но медицинская помощь, слава богу, никому не потребовалась. Спустя час полиция обнаружила и мистера Фишера. Ни беглец, ни его транспортное средство уже никуда не годились. Их останки собирали на скалистом берегу под самым высоким утесом в окрестностях Пебблуэла.

Нет, конечно, я не радовалась гибели мистера Фишера. Просто была счастлива, что все закончилось… и переживала за миссис Мэллой. Уверенность, что Рокси выкарабкается, родилась в моем сердце только вечером, когда она по телефону сообщила, что избавилась от всех запасов «Суперсмеси» и «Травяного тонуса».

— Вот и правильно!

Невероятно, но факт — Бен с моим мнением не согласился!

— Не знаю, Элли, не знаю… — Растянувшись на кровати с книжкой в руках, он послал мне хитрый взгляд. — Я начинаю проникаться идеями «Самого Совершенства». Вот, послушай…

Английская поговорка «Мой дом — моя крепость» давно устарела! Разве не правильнее и не милее сердцу англичанина наше изобретение, милые дамы? «Моя постель — моя крепость»! Кем бы он ни был в нашем жестоком мире, победителем или проигравшим, в постели он всегда король!

— А ну дай сюда! — Я выхватила книжонку. — Как ты можешь? Что за шуточки?!

— А как же не смеяться, солнышко? Ты жива, невредима и рядом со мной!

— Не понимаю. Ты должен злиться за то, что я ничего не рассказала. Тем более после той ссоры из-за «Самого Совершенства».

— Одно другого не касается. Иди сюда. — Бен подвинулся на кровати и привлек меня к себе. — То, что ты сделала, — чистое безумие, но я тебя понимаю…

— Ты бы никогда мне не позволил…

— Точно.

— А у меня не было выбора.

— Ох, Элли, Элли! — Любимый осыпал меня поцелуями, нежными и легкими, как прикосновение крылышек бабочки. — Я ведь никогда не посягал на твою душу. Мне нужно твое сердце!

— Оно принадлежит тебе… Знаешь, почему я пошла в «Само Совершенство»? Испугалась, что ты меня разлюбишь… такую толстую после родов… некрасивую…

— Глупенькая! — шепнул он мне на ухо. — Признаюсь как на духу — я тоже уж-жасно боялся, что дети лишат меня моего неотразимого юношеского шарма!

В ответ на это признание из детской донесся обиженный всхлип.

— Я посмотрю!

— Нет! — Приложив палец к губам, мой рыцарь поднялся, набросил черный шелковый халат и отправился на битву с демонами ночи и свирепыми драконами. А фея сказочного замка осталась поддерживать огонь в очаге…

Терпения ей хватило на полминуты. Уж если я не могу последовать за любимым на край света, то побегу за ним хотя бы в детскую. Мы вместе убаюкаем малышей, а потом…

Потом — всегда тайна.

Как и любовь.

Герой романа Эмилии Бронте «Грозовой перевал». — Здесь и далее примеч. перев.

Персидского кота? ( искаж. фр.)

Имеется в виду Уинстон Глэдстон, занимавший пост премьер-министра Англии в конце XIX в.

Это я ( фр .).