Картер Браун - Ностальгия по убийству

— Изумительно! — я постаралась вложить в эту реплику как можно больше чувства. — Я полюбила вас, мисс Фарр, в старых кинолентах и буду счастлива вновь увидеть вас девчонкой-ковбоем! Да еще на Бродвее!

— До премьеры на Бродвее далеко, — вздохнул Томчик. — Пока мы только подбираем исполнителей. Ассистенты ищут музыкантов, композитор и драматург дорабатывают сцены...

— Да! Но с Трейси Денбор уже все ясно, — отрезала мисс Фарр. — Трейси будет играть роль второго плана.

— Трейси Денбор?

В ужасе я схватилась за голову, опасаясь только одного: такая опытная актриса, как мисс Фарр, могла распознать фальшь в моем голосе.

— Эта отвратительная белобрысая Трейси будет рядом с вами? — вопила я. — Разве вы забыли, какие гадости говорила она про вас тому красавчику, который готов был признаться вам в любви? Трейси Денбор! Да я ненавижу ее до сих пор, хотя смотрела «Майские денечки в Манхэттене» последний раз два года назад. Разве вы не помните, как она подставила вам подножку на лестнице?!

— Милочка, это было на экране, хотя и в жизни Трейси, конечно, не подарок, — вздохнула Нина Фарр. — Однако именно у мужа Трейси есть деньги — деньги для постановки нашего мюзикла. Так что с Трейси все решено... Правда, потом, когда мюзикл наберет силу, можно будет кое-что изменить. Но пока — мы всецело зависим от Алекса Бланта.

— Алекс Блант?

Я снова заломила руки.

— Этот «поющий ковбой», который шарахался от настоящей коровы, как от тигра? Я хорошо помню его. Огромный рост, пустые глаза и гримаса на лице такая, что кажется: «ковбой» вот-вот заплачет.

— Да, он остался таким, — на лице мистера Томчика появилось мечтательное выражение. — Голливуд... Какие славные годы... И мы, молодые... Я помню, Алекс так боялся животных, что специально для него было изготовлено чучело лошади, на которой он «гарцевал».

— Алекс ничего не умел делать, — заявила мисс Фарр. — Даже петь. Слушай, Уолтер, а что случилось с тем карликом, который пел вместо Бланта? Поговаривали, что он утонул.

— Н-да... У него был прекрасный тенор...

— Значит, эта белобрысая Трейси вышла замуж за плаксивого Алекса? — уточнила я.

— Чего не сделаешь ради денег, — фыркнула актриса. — Поговаривают, — Нина понизила голос, — Трейси держит в своих апартаментах трех телохранителей: брюнета, блондина и шатена...

— Нас это не касается, — остановил ее мистер Томчик. — Ты забыла, для чего мы сюда пришли. А между тем дело серьезное. Частный детектив понадобился ввиду особых обстоятельств. Во-первых...

— ...Алекс Блант положил глаз на Селестину! — закончила фразу мисс Фарр. — Уже сейчас. А что будет потом, когда мы переедем в этот ужасный дом? Когда я думаю про дом, то...

— Погодите! Кто такая Селестина? — спросила я.

— Селестина — дочь Нины, — пояснил мистер Томчик. — Ей двадцать лет...

— Не в этом дело!

Определенно, мисс Фарр не давала своему «давнему другу» хоть раз высказаться в полной мере. Впрочем, он не обижался — привык.

— Пятнадцать лет назад я бросила это ничтожество — отца Селестины, имя которого никто, включая меня, уже не помнит. Единственное доброе дело, которое он совершил, — это моя дочь. Я люблю Селестину. Я готова ради нее на все.

— Вашей дочери грозит опасность? — осторожно полюбопытствовала я.

— Все может быть, — вздохнула актриса. — Все может быть в этом ужасном доме.

— Да, мы вынуждены подчиняться, — грустно сказал румяный старичок с печальными глазами. — Когда-то и у нас водились денежки. Но мы были плохими финансистами, и вот теперь ни один из нас, за исключением Алекса, не может сделать постановку на свои кровные. Ну, а раз Алекс вкладывает деньги, то и требует полного повиновения. Вот так обстоят дела, — и он улыбнулся краешками губ.

— А про какой такой ужасный дом вы говорили? Дом Алекса Бланта? — спросила я.

— Первоначально дом принадлежал Олтону Эсквиту, но потом разыгралась трагедия, в результате которой... В общем, дом долго пустовал... Алекс купил его и, говорят, задешево.

— Конечно, дешево! — опять вмешалась мисс Фарр. — Иначе этот скряга и пальцем бы не пошевелил. И плевать ему на то, что дом называют хижиной дьявола! Кошмарное место!

— Расскажите об этом подробнее! — воскликнула я, сгорая от любопытства.

— Вы, разумеется, были тогда совсем ребенком и не можете всего помнить, а может, вас, мисс Зейдлиц, и на свете еще не было... Вам говорит что-нибудь имя Олтона Эсквита?

— Кажется, был такой актер... — сказала я неуверенно.