Фаина Раевская - Надувные прелести

— ...и как ведь формулируют красиво: «максимализация экономического благосостояния общества по отношению к макроэкономическим целям».

Каково, а? — Оказывается, Клавдия давно перешла на какую-то ей одной понятную тему, чего я, поглощенная своими мыслями, не заметила. — Вот ты филолог, Афонь. Ты можешь перевести на человеческий язык эту абракадабру?

— Какую?

Сестрица еще раз повторила замысловатую фразу. Меня, признаться, сильно удивил тот факт, что Клавка ее выучила и выговорила. Интересно, как дол го она репетировала? Перевести мудреное выражение я, разумеется, не смогла — для этого нужно не филологическое образование, а какое-то другое.

— Клав, зачем тебе это? — скривилась я, оставив попытки разобраться во вроде бы русских словах. Занятно, что значение каждого из них в отдельности мне известно, а вот вместе они звучат совершенно непонятно и смысла не имеют.

— Темная ты, Афанасия, вот что я тебе скажу! Темная и политически неграмотная, — сокрушенно покачала головой Клавка. — Это, между прочим, первейшая национальная программа, принятая депутатами в первом же чтении без всяких там поправок, добавок и замечаний.

— Ну, это как раз понятно — они небось и сами не знают, что это такое, — усмехнулась я, останавливаясь возле симпатичного особнячка. Выглядел он шикарно, но все-таки был немного скромнее своих великолепных соседей. По моим предположениям, это и была «хибара» Глеба Крутых. — Клавочка, давай ты потом политический ликбез для меня проведешь? Кажется, мы пришли...

Мы стояли перед глухим высоким забором, из-за которого был виден второй этаж и крытая терракотовой черепицей крыша.

— Ты думаешь, это здесь? — усомнилась Клавдия, скептически оглядывая особняк. — Не очень-то похоже на хибару! Что-то юноша с блокпоста напутал!

— Все относительно в жизни, — философски вздохнула я. — По сравнению с нашей квартирой — это настоящий дворец, а вот в сравнении с соседними дворцами — так себе, хижина дяди Тома.

— А мне вот интересно: во дворе дяди Тома никакие звери не бегают? Знаешь, такие... на четырех ногах и с железными челюстями. Не очень-то мне хочется с ними встречаться.

— Открой калитку — и увидишь, — посоветовала я.

— Ладно. Только ты первая пойдешь. Если там собаки имеются, попробуй наладить с ними контакт. Ты же все-таки педагог!

Мне порой кажется, что Клюквина совершенно искренне считает, будто профессии педагога и дрессировщика если не родственны, то очень близки.

К счастью, за забором не оказалось никого, кого следовало бы дрессировать. Зато обнаружились следы, хорошо заметные на снегу. Следам было, по меньшей мере, дня три-четыре, потому что именно тогда наблюдались обильные осадки в виде снега. Судя по отпечаткам, здесь побывали три человека, и одна из них — женщина: отпечатки ее каблучков выделялись особенно четко. Почему-то при виде Цепочки следов я растерялась идаже засомневалась: а туда ли мы попали? Однако на углу дома красовалась табличка с адресом, полностью идентичным тому, который был нацарапан на деревянной дощечке.

— Что это? Откуда здесь взялись следы? — обеспокоилась Клавка.

— Может, комендант заходил? Или сторож? — предположила я.

— Сторож ходит в сапожках на «шпильке»? Это что-то новенькое! Я думаю, бывшая жена Глеба сюда наведывалась, обозреть, так сказать, новые владения...

— По-моему, ты сама поверила в свою же версию о продаже дома.

— Других версий у меня нет! — Клавдия с сожалением развела руки в стороны. — Впрочем, какая нам разница? Главное, чтобы сейчас в доме никого не было.

Правота Клавдии была очевидна, но чувства тревоги меня не покидало. Этому чувству я доверяю, а оно в знак благодарности вовремя меня предупреждает о грозящей опасности. Однако... черт знает, почему, но сейчас я посоветовала своему чувству заткнуться и не трепать мне нервы.

На всякий случай мы с Клюквиной решили сперва постучаться, чем и занимались добрых пять минут, усердно колотя кулачками в дверь. Не услышать такой грохот мог только глухой.

— Ну, господи, благослови! — выдохнула Клавдия. Я торопливо перекрестилась и, затаив дыхание, стала наблюдать, как она возится с ключами. Где-то на заднем дворе сознания шевельнулась мысль о сигнализации, однако ей на смену быстро пришла другая: в таких поселках, да еще с блокпостом на въезде, сигнализация и вовсе ни к чему.

Когда я уже начала проявлять нетерпение и негромко попискивать от волнения, Клавдия сдавленно прошептала: