Дарья Донцова - Любовь-морковь и третий лишний

– Жутко прикольная! – взвизгнула Лиза.

– Это кошка? – спросил Кирюша.

– Ты чего, – захихикала Лизавета, – так Рейчел и потерпит дома киску, это собака.

– Маленькая какая!

– Порода называется йоркширский терьер, – осторожно сообщила я.

Может, Жанна где-то в доме? Ириска ведь здесь!

Наверное, ее хозяйка пошла покурить на лестницу.

Хотя маловероятно, когда я пришла, дверь была закрыта. Может, Жанночка отправилась подымить и захлопнулась? Девушка небось потопталась на площадке, замерзла и попросилась временно к соседям! Ага, а куда подевались ее сапожки и куртка?

– Лампудель, – сурово спросил Сережка, – немедленно отвечай, откуда у нас сие блохастое существо?

– У Ириски блох нет, – возмутилась я, – маленьким йоркам положено чесаться!

– Вот так, почти до крови? – прозвучал сзади голос Костина.

– И ты тут? – подпрыгнула я.

– Если не ко двору, могу уйти, – не преминул изобразить из себя обиженного майор.

– Блохи нам ни к чему, – задумчиво протянула Юля.

– Она без паразитов, – стала злиться я, – нежное, крохотное создание. Чем оно вам мешает?

– Приходит Ваня домой из армии, – вдруг заявил Костин.

– Ваня – это кто? – изумилась Лиза.

– Прийти из армии нельзя, – ехидно перебила ее Юля, – можно демобилизоваться.

– Зануда, – сказал Кирюша.

– К нам еще и Ваня явился? – воскликнул Сережка.

– Что вы за люди! – возмутился майор. – Я анекдот рассказываю! Пришел Ваня из армии, а у его Тани трое ребят на лавке. Муж давай орать: «Ты, такая-сякая, изменяла мне!» А жена в ответ: «Вовсе нет, милый! Вон первый, Паша, сидит, – это ты в отпуск приезжал. Вон второй, Коля, – это ты опять в отпуск приезжал». – «А третий откуда? – взревел Ваня. – Меня всего пару раз домой отпускали». – «Он такой маленький, наивный, крохотный, чего ты к нему привязался?» – ответила жена.

– Не смешно, – отрезал Сережка, – откуда Йорк?

Я отошла к окну.

– Ладно, расскажу правду. Утром я поехала…

Но я не все рассказала, о красном зайце и затее с выходом на сцену промолчала, зато историю с аварией изложила в деталях.

– Интересная песня, – прищурился Костин, – ну, зови сюда девушку, познакомимся.

– Она ушла, – быстро сообщила я, – право, странно, даже «до свидания» не сказала!

– А ты, значит, не слышала стука двери? – ехидно поинтересовался майор.

– Да!

– Чем же так занята была?

– Суп варила, вода на кухне текла, радио играло, вот и…

– И где он? – перебил меня Сережка.

– Кто?

– Суп!

Я растерянно умолкла.

– Отчего сейчас пельмени в кипяток пошвыряла, коли супчик имеется? – откровенно издевательски вопрошал он.

– Э.., э.., понимаешь.., э… Он скис!

– Скис?

– Ага.

– Свежий борщик?

– Ну да, картошка испорченная попалась, – стала выкручиваться я.

– Ай беда!

– Точно, столько времени зря потратила.

– Хватит, – оборвал наш диалог майор, – сейчас объясню, как обстояло дело! Лампа увидела на улице тетку, продававшую за бесценок вот это существо, гордо называемое йоркширтерьером, и не сумела устоять, купила его. Спору нет, пока собачонка выглядит очаровательно, но во что она вырастет?!

– Надеюсь, не станет похожа на Коко из двадцать пятой квартиры, – захихикала Юлечка.

Я вздрогнула. Примерно год назад соседка из нашего подъезда, глупая как пробка Люся, приобрела на Птичке очаровательное крохотное существо, покрытое нежным белым пухом. Зная, что мы опытные собачники, Люська принеслась к нам для консультации.

– Это Коко, – захлебывалась соседка от счастья, – чихуахуа, милая крошка!

Я попыталась объяснить Люське, что Коко похожа на «чхуню», как бегемот на забор, но соседушка обиделась и со словами: «Ты ничего не смыслишь в животных», ушла.

За двенадцать месяцев Коко вымахала до размера пони, весит она около восьмидесяти килограммов, и тощая Люська вполне способна ездить верхом на своей «чихуахуа», но тупая соседка не сдается, каждый раз, сталкиваясь со мной в лифте, она говорит:

– Кока чистопородное животное, просто выросла так от качественного питания, если б ты нормально ела, тоже бы хорошо смотрелась…

– Ириска Йорк, – возмутилась я.

– Непонятно кто, да еще с блохами, – стоял на своем Сережка.

– Жанна…

– Лампа, – вздохнула Юлечка, – хватит врать.

Мы же тебя не осуждаем! Ясное дело, ты не смогла пройти мимо собачки, вот и взяла ее! Очень даже понятно.

– Но Жанна…

– Лампудель, остановись, – погрозил мне пальцем Костин, – пусть живет, никто ее не обидит.