Фаина Раевская - Мачо в перьях

Усталость усталостью, но уснуть никак не получалось. Глаза не закрывались, а упрямо таращились в черное южное небо, утыканное невероятным количеством звезд. Невеселые мысли, тягучие, словно постоявший мед, текли в моей бедовой головушке.

Интуиция подсказывала, что вляпались мы в очень-очень скверную историю. Настя пропала, зато появился этот Пятница. Избитый и голый. Однако при взгляде на него совсем не возникало мыслей о его принадлежности к племени аборигенов. Скорее наоборот, как-то угадывался на нем плотный налет цивилизации. Кстати, парня, вероятно, и раздели-то для того, чтобы невозможно было определить, кто он и откуда. Может, негр спешил к нам на помощь, а ему помешали? Стоп, а почему нам нужно помогать? Мы же приехали на шоу, а не… Зачем?

Да-а, не помогла на этот раз зеленая обезьянка из моего розового детства. Подскочила Маня, улеглась рядом и завозилась, устраиваясь поудобнее.

— Жить будет, — уверила меня Маруся. — Мутумба наш. Его по башке крепко шарахнули.

Дашка говорит, наверняка сотрясли все его негритянские мозги. Ну, еще пара зубов выбита, фонарь под глазом, нос переломан… В общем, ерунда. С коленом хуже.

— Серьезно? — вяло спросила я. — Чего уж может быть хуже?

— Оно прострелено, — серьезно ответила подружка, — пуля внутри. Если ее не извлечь, может гангрена начаться, и тогда придется ее а… ан… апутировать. А как ее апутировать в таких условиях? Никак невозможно ее апутировать…

Маруське очень понравилось медицинское слово, и теперь она с удовольствием его повторяла, словно пробовала на вкус.

— Ампутировать, Мань, — поправила я подругу, — ам-пу-тиро-вать.

— Как-как? Надо запомнить.

— Так чего, пулю-то не вытащили?

— Нечем потому что, она, конечно, неглубоко сидит, зараза, но пальцами ее не зацепишь…

После недолгих размышлений я предложила реальный, как мне показалось, выход:

— Попробуйте ножницами маникюрными. Такими, знаешь, с закругленными концами. Возьми у меня в сумке…

Обозвав меня гением, Манька с радостным визгом подскочила и, поковырявшись в моем багаже, умчалась обратно к Дашке, дежурившей, как и полагается медику, возле больного Пятницы.

«Ну, теперь за жизнь негра можно не беспокоиться. А мы все-таки герои — такого борова на себе доволокли. Будем надеяться, что Пятница хоть спасибо нам скажет, когда в себя придет…» — с этой мыслью я и уснула.

— Кто мне объяснит, что, в конце концов, происходит на этом долбаном острове?!

— Я хочу домой…

— Будь проклят тот день, когда я решила стать «амазонкой»!

— Я хочу к маме…

— Все, я разрываю контракт с телевидением и требую, чтобы меня немедленно отправили на родину. Мне эти тропики что-то разонравились.

Все эти вопли ворвались в мой сон самым бессовестным образом, сразу настроив на негативное восприятие мира. Недовольно морщась, я открыла глаза, полная решимости устроить хорошую взбучку всем «амазонкам» сразу и каждой в отдельности.

Девчонки в спешном порядке паковали вещи.

— Хм… Армия спасения, что ли, приближается? — разгоняя остатки сонного дурмана, я потрясла головой и уселась на покрывале по-турецки.

Спустя полминуты стало ясно: домой и к маме просились близняшки, контракт разорвать требовала Дашка, а объяснений требовала моя Маруська. Ленка «беленькая» сидела рядом с костерком и меланхолично потягивала кофе из кастрюльки. У ее ног, я имею в виду Ленку, а не кастрюльку, естественно, лежал Пятница. Выглядел он вполне сносно, дышал глубоко и ровно, что свидетельствовало о крепком сне, плавно перешедшем из глубокого обморока.

Не обращая внимания на галдеж девчонок, ставший уже привычным, я сладко потянулась и пошла к океану. Следовало освежиться перед тяжелым трудовым днем.

После подобных, великолепных, надо заметить, водных процедур я почувствовала во всем теле легкость необычайную и значительное повышение жизненного тонуса. Теперь можно и делами насущными заняться. Наверное, примерно те же ощущения испытывал господь бог, преступая к сотворению мира.

— Ну, дети мои, что за сыр-бор на этот раз? Добычу не поделили? Я имею в виду единственного мужика среди нас. Он, конечно, еще в нерабочей форме, но через пару дней вполне может быть употреблен в дело… — кивнула я в сторону отдыхающего Пятницы.

— Ленка пропала! — немного испуганно сообщила невесть откуда подскочившая Манька.

Переведя взгляд на Ленку-артиллеристку, тянувшую кофе из кастрюльки, я с немым укором в глазах уставилась на подругу. Та, заметив, куда я смотрю, досадливо сморщилась и пояснила: