Фаина Раевская - Мачо в перьях

Наконец настал день отлета. Накануне мы с Маней съездили в «Останкино», передали Завалову бумаги и собрали чемоданы. Правда, пришлось пережить несколько волнительных моментов, связанных с визитом к доктору. Медосмотр мы прошли, справку о могучем здоровье получили, а вот с прививками вышел прокол. Оказывается, прививаться следовало за десять дней, в крайнем случае, за неделю до отъезда. Неделю назад мы еще не знали, что поедем в тропики, потому ни о каких уколах даже не помышляли. Как Маня ни уговаривала докторшу уколоть нас сегодня, а дату прививки поставить задним числом, непреклонная медичка делать это категорически отказалась. Даже за мзду. Пришлось нам искать более сговорчивого хранителя здоровья, и, в конце концов, за 1000 рублей нас привили и выдали бумажки с нужной датой.

Игнат долго сокрушался, что не может нас проводить по причине плотного рабочего графика. Мы для порядка взгрустнули по этому поводу, но в душе ликовали.

Участницы проекта, будущие «амазонки», собрались в холле телецентра. Все, включая нас с Манькой, ненавязчиво, но очень внимательно оглядывали друг друга. Разумеется, каждая девушка мысленно сравнивала свои шансы на победу с шансами соперниц. В глазах Маруськи светилось плохо скрытое торжество.

— А знаешь, Славик, мне их даже немного жалко, — снисходительно улыбаясь, шепнула мне в ухо подруга. — Пожалуй, когда мы выиграем бабки, пригласим девчонок в какой-нибудь хороший ресторан. В качестве утешительного приза. Как ты думаешь?

— Головой! — сердито отозвалась я. Сердито, потому что ужасно волновалась и, честно говоря, сомневалась в своих силах. Судя по лицам участниц, любая из них была готова порвать каждого, кто посмеет встать на пути к миллионам. «Чисто серпентарий, прости господи!» — мысленно ужасалась я.

Вскоре появился Завалов с широкой улыбкой на лице. Правда, при взгляде на нас с Маней улыбка продюсера несколько увяла. Михаил Феликсович отвел глаза и пригласил всех пройти в какую-то студию «для проведения организационного собрания».

В итоге мы уяснили, что участницы живут на острове совершенно изолированно. Операторы, администратор и еще какие-то телеработники расположатся на соседнем острове в 20 километрах от нашего. Съемочный день длится с девяти утра до десяти вечера. Кроме того, по всей зоне, где мы будем выживать — это, оказывается, не весь остров, а лишь его небольшая часть, — установлены телевизионные ретрансляторы, передающие «картинку» съемочной группе. Где эти трансляторы, нам, конечно, не сообщат. Телевизионщикам и «амазонкам» категорически запрещено общаться друг с другом. Два раза в неделю на остров Обезьяны доставляют конверт, в котором лежит бумажка с именем выбывающей участницы. Таким образом, каждую неделю проект покидают две участницы. Последняя пара «амазонок» (если верить Завалову, это будем мы с Манькой) борется за главный приз.

Теперь о грустном. Еда на острове есть, только в первозданном, диком виде; вода тоже имеется, но ее надо найти; жилья, правда, нет, впрочем, его можно построить из подручных материалов.

В общем, ничего нового Завалов не рассказал, все эти правила были отпечатаны большими буквами на кокетливой розовой бумаге и вложены в ту самую папочку, содержание которой я так внимательно изучала накануне.

После собрания «амазонок» загрузили в автобус. Завалов долго скакал на своих толстых ножках под окнами, потом помахал ручкой и скрылся в здании телецентра, а мы поехали навстречу неизвестности.

Уже в самолете мне в голову пришла неожиданная, дикая, ужасная мысль, от которой захотелось выпрыгнуть из самолета без парашюта и немедленно вернуться домой. Вдоль позвоночника пробежал холодок, и я, наклонившись к задремавшей Маньке, одними губами пролепетала:

— Мария, нас будут по телевизору показывать!

— А то! Конечно, будут. Прославимся на всю Россию, — не открывая глаз, довольно сощурилась подруга.

— Но… Игнат! — честное слово, я с трудом выговорила имя майора.

Маня открыла глаза и напустила на себя задумчивость. Длилось это недолго, минуты три.

Я, ожидая ответа, прислушивалась к гулу турбин, нетерпеливо ерзала в кресле, чем привлекла внимание стюардессы.

— Вам нехорошо? — озаботилась она.

— Очень. Мне очень нехорошо, даже плохо. Можно выйти?

Стюардесса растерялась:

— Куда?

— На улицу. Мне домой надо. Я неожиданно вспомнила, что забыла утюг выключить…

— Я вам сейчас минералки принесу, — пообещала девушка, с трудом справившись с эмоциями. Можно подумать, минералка могла меня спасти!