Фаина Раевская - Сватовство майора

Благодарная Евдокия чмокнула Вовку в нос, а я продолжала:

— А вдруг ненормальный? Не все же такие собственники, как ты?!

— Все! — Ульянов хлопнул себя ладонью по колену. — Вечер вопросов и ответов считаю закрытым!

— Ну Вовочка, миленький… — заканючила я. — Хорошенький! Еще один вопросик! Малюсенький такой! Последний!

— Хватит, гражданка Зайцева! Тем более и Жирик нашелся. Так что моральный ущерб я частично компенсировал. Пойдем, Евдокия!

Дуська бросила на меня виноватый взгляд и поспешила за женихом.

— У-у, вражина… — проворчала я вслед уходящим.

Остаток вечера прошел бестолково. Дуська с Вовкой уединились на половине Веника, а я пыталась чем-нибудь себя занять — принималась читать, смотрела телевизор, играла с компьютером, погуляла с собакой… Однако ничего не помогало. Мои мысли были заняты расследованием. Поздно вечером, когда я уже укладывалась спать, раздался телефонный звонок.

— Женька, привет! — услышала я любимый Ромкин голос.

— Ромочка! — взвизгнула я. И тут же перешла в наступление: — Ты когда домой собираешься возвращаться? Или у тебя другие планы? Тут, понимаешь, кругом любовь, а я все одна и одна…

— Какая любовь? — пробормотал Алексеев.

— Вовка женится! — огорошила я мужа.

— Наш Вовка? Женится? — изумился Ромка. По-моему, он мне не поверил. — Ты в какой газете такой анекдот прочитала?

— Только сегодня по телевизору сообщили, — съязвила я. — Но это еще не все…

Я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

— Дуська выходит замуж…

На том конце провода молчали.

— Она за Вовку выходит, — добавила я.

Казалось, Ромка лишился дара речи — трубка издавала какие-то нечленораздельные звуки.

— Ромка, ты только не волнуйся! Они еще не скоро… Может, еще передумают. Хотя вряд ли. Вовка настроен очень решительно, а Дуське ремонт пора делать… Ульянов вон каждое утро отжимается, скоро бегать начнет, чтобы, значит, в форме быть!

А Дуся опять на диету села… Верный признак, Ром. Ежели Евдокия разгружается — быть ремонту, то есть, я хотела сказать, свадьбе!

— Господи, каких людей теряем… Твоя работа? — проговорил наконец Алексеев.

— А я здесь при чем? — искренне удивилась я. — Спасибо скажи Венику, дружку твоему! Не дал бы он Вовке ключи от своей квартиры — глядишь, и обошлось бы… А потом, Рома, ты же сам говорил, что Дуське замуж опять пора!

— Да, но не за Вовку же! — простонал супруг.

— Чем же это следователь плох? Нормальный мужик, правильный! Проверенный временем! Зато я спокойна, не на сторону сестру отдаю!

— Ага! Ты-то спокойна, а я? — В голосе Ромашки послышались трагические нотки. — Ты же знаешь, Вовкина работа предполагает частые отлучки из дома! Сестрица твоя не угомонится и все равно будет тебя с толку сбивать! Эх, ну да ладно, придумаем что-нибудь! А вообще как дела?

— Нормально! Жирик тут сбежал. Мы его весь вечер искали, а я на него села. Он, кстати, неплохо подкрепился нашими запасами. Завтра с Дуськой к доктору идем.

— А что с ней случилось? — встревожился Алексеев.

— С кем?

— С Дуськой! Или ты еще с кем-то к доктору идешь?

— Нет! Иду с Дуськой, а на самом деле с Жириком. У него ожирение. А у Рудольфа я на днях перхоть нашла! Понимаешь? — Я уже начала злиться на Ромкину бестолковость.

— Жень, — торопливо заговорил Ромка, — ты только не возбуждайся! Я все понимаю — чего ж тут не понять? Какой-то Жирик слопал наши продукты и теперь у него ожирение. А у Рульки перхоть. Я все понял, Жень! Вы завтра идете к доктору! Ты попроси его, чтобы он тебе что-нибудь успокоительное выписал.

— Кто? — поинтересовалась я.

— Доктор…

— Какой?

— Ну… к которому вы идете с Дуськой…

— Рома, ты там случайно головой не ударялся? Я тебе русским языком объяняю: у Жирика — ожирение. Жирик — Дусин хомяк. А у Рудольфа — перхоть. Рудольф — наша такса. Мы с сестрой завтра ведем животных к ветеринару! Теперь ясно?

— Ясно. Мне ясно, что вы там от безделья с ума посходили! Это ж надо! С какой-то там перхотью собаку к ветеринару тащить!

Примерно с минуту Ромка бушевал. Рассказывал мне о том, что собака — всего лишь животное, а не человек! А вот некоторые этого не понимают и уделяют собакам чересчур много внимания, оставляя неохваченными отдельные человеческие особи. А эти самые особи тем временем хиреют и чахнут! Из монолога супруга я сделала вывод: Ромка захирел и зачах, хотя перхоти у него и нет, дела его идут нормально и он меня по-прежнему любит.