Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– Спасибо, что сообщили.

– Еще сорока донесла, что аналогичный презент получил Олег Иннокентьевич Расмус.

– И Самсонов! – добавил я. – Инициатор пещерных жертвоприношений.

На этом мы расстались с Юродом.

Старший садовод пообещал, что если обнаружит очередное яблоко, испорченное украденной стрелой, то сразу даст мне знать.

Не знаю, понравилось ли Кремлю, в какой чудесной компании я оказался?

Изуродованный ученый.

Идольный шахматист.

И Самсонов, о котором я так ничего и не узнал.

Каждому по яблоку!

Мне выбирать не приходилось.

А вот старший садовод, похоже, крепко струхнул.

– Постойте! – крикнул я. – Может, это нас четверых приговорили к скорой казни?.. Взамен Святого Себастьяна?

Не ответив, Юрод поплелся в свое плодово-ягодное логово.

А я так и не спросил – зачем он все-таки подкинул муху в борщ?

Далась же мне эта дохлая муха!

Я перешагнул через свежую птичью могилу.

Вдруг садовод замер и, полуобернувшись, глухо прошептал.

Но я разобрал каждое слово:

– Столичный инструктор перед тем, как удрать, тоже получил яблоко, пробитое свой же собственной стрелой.

Надеюсь, генерал тоже услышал эти слова.

И на поиск инструктора по арбалетной стрельбе брошены лучшие силы кремлевской сотни…

Вернувшись к доцентше, я повторно с аппетитом позавтракал.

Можно было подводить итоги насыщенных прошедших суток.

Неудивительно, что на меня покушались из украденного арбалета.

Неудивительно, что использовали стрелы с чужой эмблемой.

Беспокоило другое.

А вдруг яблоко, пронзенное стрелой, – это действительно последнее предупреждение?

Проверив по привычке все запоры на окнах и входной двери, я удалился в каморку к пустым чемоданам.

Здесь меня точно никакая, даже самая хитрая, тварюга не застанет врасплох.

Разве только призрачный шеф явится без вызова.

И точно.

Смежил веки.

Чуток расслабился.

Приготовился крепко вздремнуть.

Но сон был испорчен возникновением рассерженного генерала.

– А ты знаешь, раздолбай из раздолбаев, что столичный инструктор по арбалету давно мертв?

– Догадываюсь.

– Надеюсь, теперь Раздолбаю Раздолбаевичу понятно, зачем подкидывают яблоки, пронзенные стрелой?

– Не совсем.

– За яблоками сорта «Ева» последуют четыре свежих трупака. Медовый Юрод, сектант Самсонов, шахматный главврач и один собиратель метеоритов.

– И у всех горло будет пробито украденными стрелами?

– Дошло…

– Изящная комбинация.

– Тебе, неуважаемый товарищ младший раздолбай, не идет роль ценителя коварных замыслов.

– Я больше не буду.

– Нет, господин Раздолбаев, ты разочаровал кремлевских психологов, меня и гаранта Конституции.

– Исправлюсь.

– Почему ты не зайдешь к Зинаиде за списком присутствующих на ее дне рождения?

– Неудобно.

– Почему ты не ищешь дневник утопленника?

– Где?

– Почему ты не прореагировал на импотенцию Севы?

– Учтем.

– Почему ты зациклился на Кронино?

– Да, Ксюха, наверное, скучает.

– Почему ты не обратил внимания на запах яблок?

– Да их тут все жрут, кроме доцентши и меня.

– Ну и ты попробуй – говорят, прелесть.

– Да пошел ты со своими долбаными яблоками! – проорал я генералу.

И наконец-то вырвался из сна, испоганенного воспитательно-дисциплинарными мерами.

Хорошо, что фотоаппарат не транслирует в Кремль мои кошмары.

Но с доком я, кажется, определенно прокололся.

Если, конечно, генерал прав насчет четырех трупаков.

Вдруг счет жертв откроет Олег Иннокентьевич Расмус?

Может, док нашел дневник предшественника и проговорился кому не надо?

А что делают с излишне любопытными?

Убирают.

Вместе с дневником.

Еще издали я заметил одинокого дока за шахматным столиком.

Олег Иннокентьевич Расмус в неудобной позе лежал грудной клеткой и черепной коробкой на шахматной доске с опрокинутыми фигурами.

Черный носорог валялся у ног бездыханного главврача.

Похоже, события начали развиваться по худшему сценарию.

Ликвидировали главного врача.

Сейчас примутся за Юрода.

Потом Самсонова.

И меня – в качестве довеска.

Я приближался с максимальной осторожностью.

Ни из спины, ни из шеи, ни из затылка не торчала ожидаемая арбалетная стрела.

Но тут док ожил, продрал глаза и хрипло заговорил:

– Извините, Денис, я с ночного дежурства…