Фредерик Дар - Неприятности на свою голову

Если вам нужны междометия, обращайтесь к ней, у нее их полна коробочка!

Я прохожу мимо группы, в которой никто не обращает на мою статную фигуру ни малейшего внимания, и спрашиваю у другой жилицы дома, спешащей на подмогу первой, где живут ДюбЕки.

– На третьем, справа...

– Спасибо.

Мне открывает сам папаша ДюбЕк. Типичный жандарм: квадратная челюсть, подозрительный взгляд, кустистые брови, тонкие поджатые губы.

Его беда, если не считать отсутствия высшего образования, неумение ясно говорить. Он как будто набил рот кашей.

– Что вы хотите? – спрашивает он. Я тоже произношу одно слово, являющееся для него святым:

– Полиция.

Его лицо тут же освещается, будто внутри включили лампу. Он просто светится.

– Проходите, пожалуйста... Какая история, а? Моя девочка! Дочь бывшего полицейского находит труп! Это судьба!

– Наследственность, – говорю я.

– Точно, наследственность...

– Она дома?

– Нет...

– Вы не знаете, где ее можно найти?

– Но... у вас.

Я смотрю на моего тестя на час. Его холодные глаза полны удивления.

– Как это – у меня?

– В полиции.

– А! В по... Мне об этом ничего не сказали... За ней кто-то приехал?

Я удивлен и смутно обеспокоен.

– Нет, – отвечает он, – ей позвонили по телефону... Было семь часов утра. Она спала, и трубку снял я.

– Звонил мужчина?

– Да.

Старик перебивает себя, в его котелке появилась тревога.

– А что, что-то не так?

– Немного...

– Как это?

– Если тут нет никакого недоразумения, полиция не вызывала бы вашу дочь. В семь утра уж во всяком случае. Вам это не показалось странным?

Папаша немного бледнеет.

– Да, теперь, когда вы сказали...

– Что вам сказал тот мужчина?

– Он сказал: «Это из районного комиссариата. Я хочу поговорить с мадемуазель ДюбЕк».

Комиссариат! Магическое слово для этого старого тупицы. С ним он готов маршировать по потолку!

– А потом?

– Я пошел будить Жермен... Жермен! Наконец-то я узнал ее имя!

– Да?..

– Это было непросто, потому что из-за ночной драмы она поздно заснула.

– Конечно... Ну и?

– Она подошла к телефону. Я мыл ноги... Я мою ноги каждое утро: они у меня сильно потеют...

– В жандармерии это распространенное явление, – говорю я с тем, чтобы положить конец этому откровению, интерес которого всем очевиден.

– Правда?

– Ну конечно... Так что сказала Жермен?

– Не знаю. Она положила трубку, крикнула мне: «Мне надо срочно идти давать показания, потому что они вышли на след», оделась в пять секунд и ушла... Я ее даже не видел: я вытирал ноги...

– Понимаю.

– Можно умереть в любую секунду, – говорит отставной жандарм, – но я спокоен: ноги у меня чистые. Ноги для жандармов всегда были важнее мозгов.

– Ваша дочь вела размеренную жизнь?

– Даже очень.

– Она билетерша в кинотеатре, не так ли?

– В «Синеклере»... Конечно, это не профессия, но округляет ее сбережения... Ведь однажды этот ребенок выйдет замуж...

По-моему, она выходит замуж чуть ли не ежедневно, но у отцов, даже отслуживших тридцать лет в жандармерии, всегда есть иллюзии.

– А кроме этого, у нее есть какое-нибудь занятие? Он хмурится.

– Знаете, – говорит он, – я всегда хотел, чтобы малышка стала специалистом по бухгалтерскому учету, но она никогда не проявляла особых способностей в учении.

Я знаю, у нее способности к другому. Каждому, как говорится, свое.

Я прячу улыбку.

Старик продолжает:

– В наше время без дипломов хорошей работы не найти...

Это факт.

Между нами говоря, старый лопух начинает действовать мне на нервы со своими ногами, необразованной дочечкой и замечаниями о проблемах трудоустройства, но надо дать ему выговориться, чтобы узнать то, что мне нужно.

А его как прорвало... Приходится набраться терпения.

– Короче, – говорит он через четверть часа трепотни, – она убирается по утрам, днем и вечером продает билеты... Не самые глупые занятия, а?

Доказательство то, что сам он был жандармом.

– Да, – великодушно соглашаюсь я, – глупых профессий не бывает.

– По-моему, пусть уж лучше убирает квартиры, чем работает официанткой в кафе, где подвыпившие мужчины иногда дают волю рукам...

– Это верно.

– Жермен такая свежая...

«Прям едва распустившийся цветок невинности», – мысленно говорю я.

– У кого она работает?

– О! У очень приличных людей. Он часто в отъезде... Его жена остается одна...

Я прислоняюсь к стенке, потому что этот пентюх даже не предложил мне сесть.

– Как их фамилия? Следует четкий ответ: