Фредерик Дар - Подайте мне Джоконду

Двое его сотрапезников – огромные парни в майках и фуражках. Количеством экспрессии их физиономии напоминают пятьдесят граммов сцеженного творога.

– Вы их друг? – интересуется хозяин.

Вводить его в заблуждение не имеет смысла. После вопросов, которые я собираюсь задать, самый отъявленный тупица сообразит, что я не питаю к девице в синем дружеских чувств.

– Нет, господин Равейен, я не их друг. Я вообще никому не друг, и уж тем более – убийце. Усы встают дыбом.

– Что это значит? – вопрошает он.

Демонстрирую ему свое удостоверение. Он смотрит на него, как невежда на картину Пикассо, размышляя, правильно ли она повешена.

Я развлекаюсь, представляя себе эту старую рухлядь, скорчившуюся на ночном горшке.

– По... по... – бормочет он.

– Полиция, – любезно помогаю я ему прочесть столь знакомое и столь неприятное слово.

Детины затаили дыхание. Молчание воцарилось такое, что можно услышать, как бьется сердце ростовщика.

– Господин Равейен, – продолжаю я, – вы дали приют преступникам. Женщина, во всяком случае, – убийца. Она застрелила своего компаньона. Если вы никогда не видели трупа, прогуляйтесь в Серв. Можете там полюбоваться на довольно необычное чучело. – И, не давая ему времени перевести дыхание, перехожу к делу: – А теперь быстро: при каких обстоятельствах вы сдали дом этим людям?

Быстро не получилось. Новость основательно перетряхнула ему мозги, и мне приходится повторить вопрос.

– Но, – заикается господин Жюль, – это они приехали сюда, чтобы нанять... чтобы снять...

– Откуда они узнали, что у вас есть подходящий дом?

– Я дал объявление в мэрии... там есть специальная таблица... они его увидели и приехали.

– Ладно. Какое имя они назвали?

– Черт возьми... – морщит он лоб. – Уже не помню... – Потом, повернувшись к двум другим, спрашивает на местном диалекте: – Как их там звали-то?

– Виней, – вспоминает тот, что помельче. Записываю, не сомневаясь, что имя фальшивое.

– Откуда, по их словам, они приехали?

– Из Лиона.

Я размышляю. Как ни странно, это вполне может оказаться правдой. Они бы не решились солгать из-за номера машины. Хоть крестьяне и не особо разбираются в таких вопросах, риск все же слишком велик, чтобы быть оправданным.

– Как выглядела женщина?

Жюль дает описание, вполне совпадающее с тем, что у меня есть. Не забывая ни любви к синему, ни кольца с большим камнем.

– Кроме этого, вы ничего не заметили? Может быть, какой-нибудь акцент?

– Нет, ничего похожего.

– На какой срок они сняли дом?

– На два месяца.

– У них была собака?

– Да, но, приезжая сюда, они ее оставляли в машине. Даже привязывали, чтобы не выскочила.

Подумать только, даже привязывали! Впрочем, ничего удивительного: собака, надрессированная бегать за грузовиками, не приспособлена к деревенским улицам. Вот и весь секрет. А потом, однажды ночью, она удрала, выскочила на шоссе – ее и задавили. Правда, именно в ту ночь на ней был ошейник со взрывчаткой...

– Хорошо, – великодушно заканчиваю я, – если вспомните что-нибудь еще, сообщите жандармам. Они появятся сразу, как только вы им дадите знать насчет трупа.

– Да, господин комиссар, – покорно соглашается Жюль

Равейен. Вид у него все еще обалделый, но заметно, что ему сильно полегчало, как только он убедился, что я его ни в чем не обвиняю. Это же надо вообразить, труп в огороде! Он уже видел себя в кутузке, усач.

Оставляю троицу в приятной компании с куском сала – у них есть еще немного времени, чтобы его переварить, – и тихо еду в направлении шоссе. Не гоню, поскольку есть о чем поразмыслить. Согласитесь, дело слегка подзапуталось и даже обрело некоторую таинственность.

Когда я проезжаю мимо маленького домика, на котором написано: +Почта-телеграф-телефон", в голову приходит любопытная мыслишка. Останавливаюсь и захожу.

Это совсем маленькое почтовое отделение. В каморке, пропахшей старыми афишами, я вижу единственную служащую. Мышка, одетая не хуже вашей кузины, по уши углубилась в душещипательный роман в яркой обложке. Я по нечаянности успел ознакомиться с этим образчиком высокой литературы и понимаю, что розовеет и вся трепещет она от волнений по поводу парня, который мечтает о невесте своего лучшего друга и, чтобы развеяться, вербуется на пять лет в Конго. Если бы у нее было время добраться до последней страницы, она бы узнала, что все устроилось. Друг погиб в автокатастрофе, а его курочка со счастливыми всхлипами бросилась вить гнездышко в объятиях следующего возлюбленного. Увы, она не успевает дойти до конца столь чудесной и правдивой истории, поскольку некий Сан-Антонио стремительно врывается в ее жизненную орбиту.