Фредерик Дар - Улица Жмуров

– Но тем не менее все могло произойти именно так... Ну ладно, а дальше? Раз уж вы здесь, доктор, расскажите мне продолжение. Очень захватывающая история.

– Продолжение? – переспрашивает он.

– Да. Девушка возвращается ночью сюда, в Гуссанвиль, только не одна, а с кем-то... Вероятно, это был Джо...

– Но вы мне только что сказали, что Джо не выходил из дома?

– Возможно, он нашел способ смыться! – Очевидно. Значит, он приехал сюда с девушкой, убил ее и сжег?

– Это вас шокирует?

– Да, из-за барана. Баран отличная идея, но она предполагает подготовку.

– Неизбежно.

– Но городской житель не покупает себе барана, как галстук. Если Джо вынашивал такие планы, то он должен был заранее обзавестись бараном...

– Разумеется.

– Ну а под каким предлогом он заманил сюда девушку ночью? Я знаю, они были сообщниками, но это не объясняет этой поездки.

– А может быть, им было нужно что-нибудь спрятать?

– Или с кем-нибудь встретиться.

– Да, или с кем-нибудь встретиться.

– С доктором, например?

– Почему бы нет?

– К тому же совать тело в топку удобнее, предварительно расчленив его. А кто лучше справится с этой отвратительной задачей, чем мясник или врач?

– Вы хотите сказать, что Бужон участвовал в убийстве своей дочери?

– Бывали и более удивительные вещи.

– И расчленил ее?

– А как иначе он узнал, что вы копаетесь именно в ее пепле? Андрэ надолго задумывается.

– И какова цель всего этого, комиссар? Вы применили старое правило: ищи, кому выгодно преступление. Кому же могла быть выгодна эта серия преступлений?

– Доктору.

– Доктору? То, что он убивает Парьо, еще понятно, он, кажетс, его ненавидел... Но зачем Бальмена... Причем с помощью Парьо! Зачем свою дочь?

– Ой, стойте! – прошу я. – А то моя печка точно взорвется, если я продолжу кружить над этими вопросами, как ворон над падалью.

– Вы разберетесь с этим по возвращении из Соединенных Штатов, если, конечно, ваши коллеги не поймают педераста и он не расколется.

Мы встаем из-за стола. Хозяин ресторана складывается пополам и эскортирует нас до двери.

– На здоровье, господа, – говорит он нам. Когда я сажусь в машину, раздается крик:

– Комиссар! Комиссар!

Я оборачиваюсь и вижу старое парижское такси, в нем сидит Шардон. Он возбужденно машет руками, роняя орехи и слюну.

Такси останавливается.

– Вы здесь? – спрашивает толстый полицейский. – А я слежу за доктором. Едва я начал дежурство перед его домом, как он вышел, сел в свою машину и поехал. Такси поблизости не было, и я поднялся к нему. Домработница мне сказала, что он убежал как сумасшедший, сказав ей, что едет в свой дом в Гуссанвиле... Я реквизировал такси, но эти драндулеты еле двигаются.

– Не утомляйся, – говорю я. – Я видел эскулапа, он мертв. Он пустил себе пулю в лоб... Сделай все необходимое. Никого не пускай в дом. Особенно жандармов.

– Застрелился! – бормочет Шардон.

– Да, – говорю я, трогаясь с места. – Как видишь, еще одна естественная смерть!

Когда я выхожу из кабинета патрона, на часах чуть больше четырех часов (для моих читателей начальников вокзалов поясняю: шестнадцать). Признаюсь, что я несколько оглушен заданием, которое он мне поручил. Я выполнял разную работу, но такую еще ни разу. Хотя надо же когда-то начинать... Я расскажу вам о ней как-нибудь в другой раз.

Мой девиз: «Живи моментом». Я начну думать о предстоящей миссии, когда буду сидеть в самолете.

Положив паспорт, доллары и рекомендательное письмо в карман, я снова ступаю на тропу войны.

До вылета осталось несколько часов, а опыт меня учит, что с толком использованные несколько часов стоят без толку проведенной жизни.

Немного помедлив, выйдя на улицу, я направляюсь на улицу Шапталь, которую следовало бы переименовать в улицу Жмуров...

Для начала наношу визит соседке Парьо – старой деве.

Увидев меня, она издает писк напуганной мышки.

– Ой, – вскрикивает она, – полицейский!

– Он самый, – отвечаю. – Никогда бы не подумал, что вы боитесь полиции, мадемуазель.

– Я боюсь не полиции, а мужчин, – жеманничает эта старая сушеная вобла.

Я бросаю на нее красноречивый взгляд.

Чтобы покуситься на ее добродетель, надо запастись отбойным молотком, это я вам говорю!

– Ну, ну, дорогая мадемуазель, не все же мужчины грубияны. Попадаются и джентльмены. – И добавляю: – В полиции они встречаются редко, тут я с вами согласен, но Я, так сказать, редкая птица. – И я возвращаюсь к моему барану: – Скажите, в тот вечер, когда бедный месье Парьо протянул ноги...