Фредерик Дар - Голосуйте за Берюрье!

– Я узнаю этого господина, – неспешно произносит он из-под своих усов старой крысы.

– Не может быть. Вы знаете Матье Матье?

– Это не его фамилия. Имя, да... действительно Матье. Вспомнил! Матье Матиас! Могу даже вам сказать, что он разыскивается полицией. Хотя уже нет, из-за срока давности...

Подождите-ка, сейчас посмотрим. Кажется, он убил свою жену в состоянии опьянения...

Он роется в ящике с карточками на букву "М". Его малюсенькие пальчики перелопачивают их с быстротой сошедшей с ума ротационной машины.

– Мы говорим «Матиас»... Ма... ти... ас! Вот, нашел!

Он выхватывает четырехугольник лощеной бумаги, к которому приколота фотография. Ошибки нет, с поправкой в десять – двенадцать лет это тот же самый человек, что и на снимке с рыбаками.

Он читает: "Матиас Матье, родился 18 января 1905 года в Безезиле-Финде 45(департамент Сена-и-Эр), проживает в тупике профессора Гродю в Аньере. Женат на Гуняфье 46Соланж. Токарь. Убил свою жену 23 апреля 1953 года в состоянии алкогольного опьянения. Скрылся. Разыскивается прокуратурой департамента Сена".

Я возвращаю карточку папаше Катаплазму.

– Спасибо. Это все, что я хотел узнать.

Похоже, что дела начинают набирать обороты. Приободренный, я направляюсь к Старику.

С руками за спиной, с наморщенным лбом, с сияющей орденской ленточкой и озабоченным взглядом Босс расхаживает по ковру своего кабинета.

– По вашему мнению, мой добрый друг (я опять становлюсь его добрым другом), по вашему мнению (повторяет он, ибо он знает, что ваша память совсем плоха), графа Марто-и-Фосий убил, стало быть, садовник?

Я отрицательно качаю головой.

– Не обязательно, господин директор...

Он хмурит брови.

– Как не обязательно?

– У меня складывается впечатление, что граф покончил с собой. Послушайте, я изложу вам свою версию событий. Бредовый телефонный звонок от сумасшедшей Наташи был для Гаэтана де Марто-и-Фосий роковым. Она ему сообщает, что между ними все кончено. Он ее умоляет. Она непреклонна. Он прежде всего граф. Его менталитет, восходящий к крестоносцам, одерживает верх. Он угрожает самоубийством. Она смеется и тут же обрывает разговор. Тогда он стреляет в себя...

– Тремя пулями в сердце! – шутит Босс.

– Именно так. Не забывайте, что ему пришлось наклониться над столом, на котором находился телефон. Чтобы направить на себя оружие, он должен был опереться локтем на этот стол.

Его палец судорожно сжался... Три пули вошли одна за другой... Он упал...

– Но он...

– Знаю, – перебиваю я. – Он держал трубку правой рукой, и он не был левшой. По-моему, вот тут-то и вмешался Матье Матиас. Привлеченный выстрелами, садовник вошел в кабинет. Поскольку никто не появлялся, он занялся организацией мизансцены, по причине мне пока неизвестной, но которую он нам, надеюсь, объяснит, если нам удастся его разыскать.

– Это бессмыслица! – восклицает Стриженый. – Обычно преступления стремятся представить как самоубийство, а не самоубийство выдать за убийство.

– Обычно так и бывает, господин директор. Но бывают и исключения, которые подтверждают правило. Я чувствую, что Матье и является одним из этих исключений

– Ну хорошо, а дальше что?

– Затем он вернулся к своей работе и стал выжидать. Камердинер поднял тревогу, и Матье побежал за врачом.

Босс становится все более и более скептичен. Он супится, а его нос выкачивает остатки воздуха из легких.

– Почему он исчез?

Я смеюсь.

– Вот что произошло, патрон Матье подстригает кусты. Раздаются три выстрела. Он входит. Видит, что его хозяин мертв, и понимает, что тот покончил с собой. В ящике, в котором граф хранил револьвер, есть что-то, что вызывает вожделение у Матье, – деньги! Он кладет их себе в карман. Но он боится вызвать подозрение, если поднимет тревогу. Поэтому он хочет сделать так, чтобы подумали, будто мотивом преступления явилась кража. Он вкладывает телефонную трубку в руку графа, затем уносит деньги, прячет их в коробку из-под завтрака и закапывает ее в кустах. Продолжение нам известно: он идет за доктором, отвечает на вопросы полицейских и т. д. На следующий день он возвращается, откапывает коробку и исчезает.

– Прикончив перед тем своего пса?

– Да. Не забывайте, что Матье пьяница. Зверь, убивший до этого свою жену. Собака хотела идти за ним. Для него это было слишком опасно. И тогда он заколол бедное животное вилами и ушел. Безусловно, он поселился в какой-нибудь деревне, как сделал это более десяти лет назад. Может быть, – шучу я, – его теперь называют Матиас Матиас. Мы его найдем, патрон. И вы увидите, что я был прав.