Логунова Елена в «Эксмо» - Кактус Нострадамуса

Очевидно, это был эпицентр скорби. Как я ни прислушивалась, не уловила ни звука даже за теми дверьми, к которым беззастенчиво прикладывалась ухом! Тихо и пусто было даже в курилке, которую я опознала по мощной вытяжке на потолке и стройному ряду здоровенных пепельниц, стилизованных под мраморные полуколонны.

Я уже думала повернуть обратно и поискать свет в конце туннеля на более обжитых территориях, когда услышала прямо по курсу приглушенные голоса.

Они доносились из-за двери, украшенной сияющим золотым прямоугольником.

К сожалению, я близорука, а хорошо начищенный металл имеет свойство ослепительно блестеть, так что надпись на табличке я разобрать не успела.

Дверь распахнулась, заставив меня проворно отпрыгнуть в сторону, и из-за нее трепетной ланью нетипичного для этих копытных угольно-черного окраса выскочила девушка с кошельком в руке.

Кошелек был ярко-красный. Он единственный делал сколько-нибудь цветной мрачную картинку, которую являла собой проворная девушка. Я не хочу сказать, что она была негритянкой, вовсе нет, всего лишь брюнеткой в глухом черном платье. Но для рисования на лице она даже помадой не воспользовалась, только черным карандашом и белой пудрой!

– О бледная дева вчерашней луны! – воспользовался редким случаем процитировать Бальмонта мой внутренний голос.

Я только головой покачала: нет, ну это же надо! Что у них тут сегодня – внеплановый Хеллоуин, слет девушек-готтов, практическое занятие гримеров из похоронных контор?!

Эта девица выглядела так, словно печальный Пьеро женился на Царевне-Несмеяне, и вместе они родили дочку, которая взрослела в темном подземелье под звон цепей и звуки реквиема!

– Я быстро, туда и обратно! – пообещала убегающая дева, оглянувшись на кабинет.

– Не спешите, Машенька, я подожду, – ответил ей мужчина, чей голос был исполнен глубочайшего страдания.

Судя по тону, дождаться он мог только собственной скорой кончины.

Мне сделалось тревожно. Безрассудная черная лань ускакала, а человек тут, похоже, помирает!

Придержав закрывающуюся дверь, я заглянула в кабинет и увидела коренастого мужчину в черном костюме. Стоя спиной ко мне, он одной рукой тянул к уху телефонную трубку, а другой нажимал на кнопки одного из украшающих стол аппаратов. И номер, который он набирал, явно был много длиннее, чем «03». Пальцы по клавишам так и порхали!

Я на всякий случай присмотрелась – вдруг это судороги? Но тут мужчина заговорил, и мое беспокойство развеялось. Голос у него был твердый, речь четкая, сознание явно ясное.

– Где код? – требовательно спросил он, не представившись и не поприветствовав собеседника. – Почему до сих пор не найден? Мы так не договаривались! Возвращай половину суммы!

Он помолчал, слушая ответ, и внезапно рявкнул:

– Слышь, ты, не заносись – урою! Кинуть меня хочешь? Да я те щас счетчик включу!

Я поняла, что с мужиком все в порядке, страдальцем и мучеником он только притворяется, как и все тут, наверное.

Конечно, странно было слышать бандитский сленг в приличном банке, но поиски кодов и иные финансовые секреты меня нисколько не интересовали.

Я бесшумно прикрыла дверь, сугубо для общего развития прочитала надпись на табличке: «Президент, Председатель Правления Максим Петрович Горохов» – и сразу же поняла, откуда неформатная лексика: из лихих девяностых, когда Максим Петрович в условиях рыночной анархии решительно и бескомпромиссно проходил стадию накопления первоначального капитала.

Я пошла по коридору на стук каблучков убегающей Машеньки, и она благополучно вывела меня из банка. На улице бледная дщерь Пьеро и Несмеяны с ходу занырнула в ближайшую аптеку, а я встряхнулась, разгоняя атмосферу тоскливого полутраура, позвонила Трошкиной и сказала:

– Алка, передай Броничу, что с «Бетабанком» я договорилась. Только не прямо сейчас передай, а в семнадцать сорок – сорок пять, ладно?

– Хочешь прогулять остаток рабочего дня? – догадалась умная Алка. – Ладно! Гуляй, заслужила!

И я пошла гулять в ближайший торговый центр.

До назначенной встречи с Зяминой шантажисткой оставалось четыре часа. За это время я успела вдумчиво изучить ассортимент восьми обувных магазинов.

На улице было ветрено и сыро, но в стеклянном кубе торгового центра пахло весной (новая коллекция ароматов в «Гав Рош»), пестрели всеми цветами радуги витрины магазинов женской одежды (финальная распродажа зимней коллекции в «Маре», тряпки нового сезона в «Бебешке» и «Пелеттоне»), и мне было тепло и радостно.