Ли Голдберг - Мистер Монк летит на Гавайи

Грузовик врезался в перед нашей машины, рулевая подушка безопасности ударила меня в лицо, словно боксерская перчатка, и все вокруг закружилось. Как вращение на карусели, во время которого тебя душат подушкой.

Когда я открыла глаза, в ушах звенело, грудь болела в области, соприкоснувшейся с ремнем безопасности, а лицо горело, будто меня отхлестали по обеим щекам. Но я осталась жива и чувствовала все конечности, и это было счастье.

Монк поднял голову от подушки безопасности приборной панели, словно внезапно очнулся от дремоты. Он казался ошеломленным, но невредимым.

Мы молча осмотрели друг друга, а затем уставились в треснувшее лобовое стекло.

Автомобиль развернуло на сто восемьдесят градусов. Передняя часть полностью разбита, а грузовика, врезавшегося в нас, не было и в помине. Люди выбегали из магазинов и ресторанов на улицу посмотреть, что случилось.

— Думаю, на сегодня осмотра достопримечательностей хватит, — простонал Монк.

Горстка туристов и местных жителей собралась на тротуаре, поглощая струганый лед и наблюдая за двумя рабочими, поднимающими наш Мустанг на эвакуатор, который отвезет его обратно в Лихуэ. На дороге было так мало машин, что Кеалоха выполнял двойную работу, опрашивая нас на перекрестке и регулируя дорожное движение.

— Значит, Вы уверены, что ехали на зеленый сигнал светофора, — задал он очередной вопрос.

— Определенно, — подтвердила я. — Кроме того, не думаете ли Вы, что, будь мы виноваты, водитель грузовика находился бы здесь?

Кеалоха пожал плечами. — Может, у него нет водительского удостоверения, или он ехал без страховки и испугался проблем. Что еще Вы можете рассказать мне?

— Все произошло так быстро! Я разглядела лишь огромный бампер, как на ваших патрульных машинах, а потом подушка безопасности закрыла мне обзор.

— А Вы, Монк?

— Пикап с запекшейся коричневой грязью на номерном знаке, но я разглядел букву «Н» и число 7. Бампер помят и левая передняя фара разбита, потому что недавно попал в аварию. Водитель белый, около тридцати пяти лет, сто девяносто фунтов, с крашенными светлыми а-ля серферы волосами, густой козлиной бородкой и серебряной серьгой в левом ухе. На лобовом стекле много мертвых насекомых, в основном бабочек, хотя и не скажу точно, каких.

Кеалоха уставился на него. — И Вы разглядели все детали?

— Я только мельком взглянул.

— Мы объявим розыск, что на нашем острове означает позвонить нескольким бро и попросить их держать глаза нараспашку.

Монк склонился над одним из следов. — Странно. Он, должно быть, заметил нас на перекрестке, но не замедлился.

— Поэтому он и врезался в вас, — сказал Кеалоха.

— Вы думаете, что он мог нажать на тормоза и попытаться избежать аварии, даже в самую последнюю секунду. Но он этого не сделал. Он просто пробился прямо через нас и продолжил движение.

— Может, он спешил, — предположил лейтенант. — Или его преследовали.

— Других автомобилей не было, — возразила я. — Мы бы заметили.

Монк посмотрел в недоумении. — Это не имеет никакого смысла.

Кеалоха закрыл блокнот. — Вы точно не хотите, чтобы я отвез вас в больницу проверить, не сломано ли что-нибудь у вас?

Мы оба покачали головами, но упоминание больницы напомнило мне о Свифте.

— Что Вы слышали от Свифта?

— Ничего, но слышал журналистов, с которыми он болтал, — сказал Кеалоха. — Я им рявкнул «Без комментариев», и приказал своим идиотам офицерам держать рот на замке. Как насчет вас?

— С нами репортеры не общались. Я так понимаю, гостиничный оператор не сообщил им о нашем переезде в бунгало Хелен Грубер. Вероятно, и Свифт их не просветил. Боится, что мы опровергнем его слова.

— Лэнс также не будет общаться с прессой. Он нанял дорогостоящего адвоката по уголовным делам из Лос-Анджелеса, выполняющего роль его рупора, — сообщил лейтенант. — Он приедет сюда во второй половине дня. Кстати, мы освободили Роксану. У нас есть твердые косвенные улики на Лэнса, но ничего для ее задержания. Если она и связана с убийством, Лэнс молчит.

— Где сейчас Свифт? — поинтересовался Монк.

— Полагаю, вернулся в свое бунгало. Его не положили в Вилкокскую Мемориальную; ничего такого особенного с ним не случилось, что не исцелил бы экзорцизм.

— Или тюремный срок, — вставил Монк.

Кеалоха высадил нас у вестибюля Гранд Киауна Пойпу. Он опустил окно, когда мы вышли:

— Когда собираетесь возвращаться во Фриско?