Таня Танк - Няка

И он начал подкладывать жене в еду разные яды. Умереть от них было нельзя, а вот стать безвольной, апатичной, ведомой – вполне. Первое время Брусникин опасался, что Ульяна втайне от него обратится за помощью к управляющему или еще кому-то. Но у него отлегло от сердца, когда он увидел абсолютно пустые глаза жены, бессмысленно уставившиеся за окно. Целыми днями она сидела в кресле и смотрела или перед собой, или на улицу. Она не читала, не готовила, не убиралась. Бывали дни, когда она даже не умывалась и не расчесывала волосы.

Однажды в начале лета Брусникин собрался в Эмск. В последние месяцы он активно развивал дилерскую сеть, и ему надо было провести пару-тройку «собеседований». Чтобы жена не наделала глупостей, накануне он положил ей в суп двойную порцию какой-то сонной травки. Он не сомневался, что несколько часов его отсутствия Ульяна проведет в привычном состоянии сна с открытыми глазами.

Но просчитался. Всю ночь Ульяну рвало, и утро она встретила полностью обессиленной. С преувеличенной заботой подтыкав больной одеяло, Брусникин укатил по делам. Проспав до полудня, Кибильдит проснулась непривычно бодрой. Рвота изнурила ее организм, но вывела из него львиную долю «транквилизаторов». Она позвала мужа, а когда не дождалась ответа, поднялась с постели. От слабости ее качало, но она, держась за стенку, спустилась вниз и осмотрелась.

Итак, случай, которого она ждала уже несколько месяцев, представился. Надо бежать. Но как это сделать, когда на ногах у тебя словно надеты свинцовые кандалы, а голова идет кругом?.. Кибильдит решительно сглотнула и сделала несколько шагов к калитке.

Дойдя до забора, она обернулась и бросила прощальный взгляд на мрачный дом, узницей которого была три последних года. Еще шаг, и она больше никогда не увидит его унылых очертаний. Неужели свободна? Тут ее нога налетела на какой-то предмет. Поморщившись от боли, Ульяна подняла с земли топор. Им Брусникин рубил дрова.

Несколько секунд она рассматривала топор, а потом подняла его и повернула обратно в дом. Она почувствовала, что сил у нее заметно прибыло. Решительно Ульяна распахнула дверь в лабораторию мужа. Вот они, эти смертоносные халапупсины, угробины, буферины и черт знает что еще! Зловеще булькают в катализаторах, переливаются в резервуарах, настаиваются в экстракторах…

– И с ними гибель разослал соседям в чуждые пределы, – пробормотала Ульяна неожиданно всплывшие в памяти строки из школьной программы и занесла свое оружие…

Спустя десять минут покидая полностью разгромленную лабораторию, она чувствовала себя почти здоровой. Такого прилива сил она не ощущала давно. Шагая лесной дорогой к Эмскому шоссе, она чудом избежала встречи с машиной Брусникина. Спрятавшись за деревом, Ульяна следила за ней, пока та не скрылась из виду.

– Я тебе никогда не увижу, – усмехнулась она, вновь выбираясь на грунтовку. – Я тебя никогда не забуду.

Первые две недели в Эмске были для Ульяны сущим кошмаром. Опасаясь преследования и мести мужа, она каждый день переезжала в новую гостиницу. Отключила сотовый, чтобы он не смог вычислить ее местонахождение. Боялась купить билет на поезд или самолет – ей казалось, что Брусникин везде расставил капканы.

Но все было тихо, и к исходу июня Ульяна успокоилась. Решив, что Максим смирился с ее уходом, она все чаще стала снимать черные очки. Арендовала квартиру. Взяла курс СПА-процедур, накупила одежды и однажды осмелела настолько, что отправилась в ночной клуб. Там она и познакомилась с Криворучко.

Тем временем, Брусникин жил в уверенности, что Ульяна улизнула в Москву. Заготовив побольше правдподобных объяснений и нацепив на лицо респектабельную улыбку, он прибыл к управляющему. Однако Юрий Борисович заверил его, что последний контакт с хозяйкой у него был три месяца назад по скайпу. С тех пор никаких распоряжений от нее не поступало.

Максим решил, что бунтарка укатила за границу и решил терпеливо ждать либо ее возвращения, либо вызова в суд по бракоразводному процессу, либо… У него засосало под ложечкой: если у Ульяны поднялась рука на святая святых – его лабораторию, у нее не заржавело бы и заложить его ментам.

Оставшись без финансовой поддержки жены, он отнюдь не бедствовал. Свой первый миллион он заработал еще полтора года назад, а сейчас в его заначке лежало уже около десяти «цитрусовых». Восстановив лабораторию, он торговал зельем сразу через несколько каналов. Теперь к ним прибавился и самый респектабельный спортклуб Эмска «Аполло». Клубный доктор Марина Ревягина сразу просекла, что подпольный фармацевт предлагает очень выгодные условия: с каждого проданного флакона ей полагалась треть – 5–7 тысяч. Если учесть, что в месяц она распространяла по 20–30 бутылок снадобья, это была очень приличная прибавка к зарплате.