Элизабет Питерс - Лев в долине

Я знала, что его надежды несбыточны, но промолчала. Увы, в такое утро не думается об убийствах, похищениях людей и кражах. Свежий прозрачный воздух обострял все чувства, звуки преодолевали огромные расстояния, зоркость возрастала во сто крат. Я радостно подставляла лицо ветру и не отставала от Эмерсона, хоть он и несся семимильными шагами.

Нашему маршу аккомпанировало звяканье скарба, висящего у меня на поясе. Все это очень полезные вещи: спички в непромокаемом коробке, маленькие фляжки с водой и бренди, ручки и блокноты, ножик, фонарик и так далее. Эмерсону мое оснащение не нравится, оно будто бы впивается ему в бока, когда его посещает желание обнять меня (а посещает оно его сплошь и рядом). Однажды патронташ, как я называю свой бесценный пояс, спас нам обоим жизнь. Эмерсон, разумеется, относится к моему походному оснащению с прежним неодобрением, правда, чертыхаться по его поводу стал реже.

В первый же свой археологический сезон в Египте я поняла, сколь неудобна одежда, которую навязывает женщинам мода, и с тех пор неустанно совершенствую свой гардероб. Парижские модные салоны мои нововведения не одобряют и никогда не одобрят, потому что их гложет черная зависть. Но я убеждена, что кое-кто из кутюрье пристально следит за моими разработками. Только в прошлом году я увидела ансамбль под названием «платье для велосипедной езды», словно скопированный с моего эскиза. Между прочим, в Париже сей наряд стал последним писком моды.

Я заказала себе несколько экземпляров, только не из непрактичного бархата, а из саржи и легкой фланели. Конечно, в Европе носят темное, под цвет противной французской грязи и благородной английской, но в Египте в темных одеяниях можно изжариться. Так что я предпочитаю яркие цвета, на которых не видны песок и пыль.

Нынче, в честь первого дня раскопок, я оделась по-праздничному. Шаровары до колен были так широки, что в безветренную погоду их можно было принять за юбку, прочные башмаки и гетры позволяли не таращиться под ноги. С бриджами замечательно сочетались короткий двубортный жакет и белая блузка с галстуком. Дополнял ансамбль, как уже сказано, широкий кожаный пояс с «побрякушками» (словечко Эмерсона), в частности с пистолетом в изящной кобуре. Шаровары и жакет были ярко-малиновые – любимый цвет Эмерсона. Кто-то сочтет этот оттенок слишком ярким для археологической экспедиции, но, на мой взгляд, в пустыне не хватает сочных пятен.

Я никогда не отличалась чрезмерным вниманием к своей наружности, однако должна признаться, что люблю выглядеть хорошо. По-моему, ничего дурного в этом нет. Без уважения к собственной персоне ни один человек – будь то мужчина или женщина – ничего не достигнет. Поэтому в то утро я постаралась на славу. Добавьте к этому сверкающие грани пирамид, золотой утренний свет и верзилу, рвущегося вперед, – и вы увидите самую счастливую женщину на свете.

Но о том, чтобы проникнуть в пирамиду в первый же день, счастливице нечего было и мечтать. Это удовольствие приходилось отложить на свободное время, потому что Эмерсон собирался начать с развалин вокруг главного сооружения.

Работы здесь непочатый край. Взять хотя бы кучу камней с северной стороны – когда-то эта куча была маленькой пирамидой над гробницей, и мы надеялись найти поблизости остатки погребального храма. От таких храмов через пустыню к долине Нила обычно прокладывали крытый переход. К тому же вокруг царской гробницы всегда хоронили придворных и родственников фараона. Через много веков христиане тоже стремились хоронить своих мертвых поближе к могиле святого, – наверное, в надежде, что им достанется частица его святости. Увы, суеверие – самая распространенная человеческая слабость, и страдают им далеко не одни язычники.

Забравшись на камень, Эмерсон приставил ладонь к глазам и принялся вглядываться вдаль. Ветерок шевелил его темные волосы и тонкую рубашку. Смотреть на него было сплошным удовольствием. У меня очень развито чувство прекрасного.

– Ну, Пибоди, с чего начнем?

– Ты наверняка уже все решил. Мы много спорили, но так и не договорились. Ты, конечно, будешь действовать по своему плану. Так что мое мнение спрашивать по меньшей мере глупо.

– Сколько можно объяснять, почему я не тороплюсь начинать с пирамиды! Знаю, ты энтузиастка, для тебя даже самая маленькая пирамида – лучше, чем ничего. Но я уверен, сначала нужно поискать другие гробницы и храмы.

Прежде чем я собралась с мыслями, раздался высокий писклявый голос: