Владимир Болучевский - Немного грусти в похмельном менте

— Да не, начальник, я чего… Я это… я напишу.

— Вот и пиши, — Моргулис вновь стиснул виски ладонями и прикрыл глаза. — Все пиши. Как убивал, как расчленял, где части тела закапывал…

— Да какое тело, начальник?! — вновь встрепенулся было хмырь. — Кости одни…

Огненная игла приступа чудовищной абстинентной мигрени [19] Абстинентная мигрень (мед.) — один из главных признаков тяжелого похмелья, острая головная боль. пронзила мозг Моргулиса такой невыносимой болью, что он замычал, откинул голову назад, а потом резко наклонился всем телом вперед и без замаха закатил хмырю такую оплеуху, что тот слетел со стула и откатился к стене.

— За что, начальник… ну за что… — скорчившись на полу и закрыв голову руками, чуть слышно скулил он.

— А чтобы не орал тут… прямо у меня над ухом, — обессилено прошептал Моргулис и взглянул на Молодца умоляющим взглядом.

— Так… — Молодец оторвал зад от обшарпанной столешницы и шагнул к двери. — Старший лейтенант, зайдите ко мне.

Моргулис медленно поднялся со стула и пошел вслед за своим командиром.

— А ты пиши пока, — обернулся он к хмырю, вышел из кабинета и запер дверь.

Войдя в свой кабинет, Молодец открыл сейф, вынул из него стакан и початую бутылку азербайджанского коньяка.

— Это из того конфиската, что мы на прошлой неделе изъяли? — с сомнением во взоре взглянул на бутылку Моргулис. — Он же паленый, Петрович…

— Паленый, — кивнул Молодец. — Но мы ж его пили? И ничего.

— А мы его разве пили? — искренне удивился Моргулис.

— Ну ты даешь… — тряхнул головой Молодец. — А куда же он весь девался?

— А… — что-то припоминая, Моргулис протянул руку к наполовину наполненному стакану. — Это когда Витьки Лобова самогон закончился, мы тебя все-таки на конфискат раскололи, чтобы догнаться [20] Догнаться (жарг.) — снова добавить в организм спиртосодержащего напитка, чтобы было лучше. . Верно. Но его же целый ящик был, куда ж он делся?

— Туда и делся, — пожал плечами Молодец и кивнул на стакан, который нетвердой рукой держал Моргулис. — Не микрофон это тебе. Давай, не тяни… не одному тебе херово.

— Щас, Петрович. Собраться надо. Боюсь, может не пойти.

— На, — достав из ящика стола крохотное сморщенное яблоко, Молодец протянул его Моргулису.

Тот шумно вдохнул, выдохнул, зажмурился, в два крупных глотка опустошил стакан, закинул голову назад, схватился рукой за горло и замер.

— Закуси, Коля, закуси… а то и правда… не приживется еще.

Моргулис наконец-то задышал, убрал руку с горла и, откусив маленький кусочек яблочка, взглянул на Молодца прослезившимися глазами.

— Человек сильнее собственного организма, — задыхаясь констатировал он. — В несколько раз.

— Так это ж… — соглашаясь с ним, Молодец пожал одним плечом и, взяв у Моргулиса пустой стакан, налил в него свою порцию бодяжного пойла. — Это же неоднократно проверено. И надежно подтверждено.

— Ну? И что за пассажир [21] Пассажир (жарг.) — гражданин. у тебя там в кабинете парится [22] Париться (жарг.) — ждать. ? — Молодец убрал пустую бутылку в ящик стола.

Реанимированный Моргулис расправил плечи и прикуривал сигарету.

— Здрас-сте… — недоуменно воззрился он на своего начальника. — Ты ж сам мне его вчера сосватал, Петрович. Ты чего, не помнишь, что ли?

— Ну-ка напомни… — потер лоб Молодец.

— Ну как… дескать, заява пришла с такого-то адреса от соседей. Что, мол, возможно, мокруха там, а то и расчлененка [23] Мокруха с расчлененкой (жарг.) — убийство с последующим расчленением трупа с целью сокрытия улик. даже.

— Заява письменная, зарегистрировали?

— Не-а, — мотнул головой Моргулис. — Ты вроде говорил, что по телефону в дежурную часть Висюльцеву кто-то брякнул. Мы поэтому сразу и не поехали. Тем более что… поздновато уже было. Да и кому ехать? Все разбрелись уже. Я один дежурить оставался. Решили отложить до утра. Вот… сегодня я туда, в тот адрес, съездил и… приволок. Злодея этого.

— Так там на самом деле мокруха?

— Петрович… я ж один туда ездил. Криминалиста вообще вторые сутки найти не могут. Ни дома его нет, нигде. Хоть в розыск объявляй…

— Нет, — подумав, помотал головой Молодец. — Не имеем права.

— Почему? — недопонял Моргулис.

— Трех суток не прошло.

— А-а…

— По истечении трех суток пусть родственники заяву пишут, будем искать. Так по закону положено.

— Ну да, — кивнул Моргулис, не очень сильно разбирающийся во всех этих правовых премудростях. — И потом… я так прикинул — чего раньше времени огород-то городить? Может, там и нет ничего. Может, так просто… стукнули люди добрые на соседа своего шутейно. Или по пьяной лавочке. Бывает же такое?