Джек Ричи - Собственное мнение

— Своих врагов я нажил сам. А вас я не знаю. Вас наняла моя жена?

— Совершенно верно. — Он ухмыльнулся. — И причина должна быть очевидна для вас.

— Да, — сказал я. — У меня есть деньги, и она хочет их получить, все до последнего цента.

Он безучастно разглядывал меня.

— Сколько вам лет?

— Пятьдесят три года.

— А вашей благоверной?

— Двадцать два.

Он прищёлкнул языком.

— Вы были наивны, если надеялись на устойчивый брак, мистер Уильямс.

Я пригубил бокал.

— Вообще-то я предвидел, что через год-другой разведусь и понесу ощутимые расходы. Но такой смерти не ждал.

— Ваша супруга — очаровательная, но алчная дама, мистер Уильямс. Странно, что вы этого не замечали.

Я взглянул на пистолет.

— Подозреваю, что убивать вам не впервой.

— Совершенно верно.

— И, надо думать, это доставляет вам удовольствие.

Он кивнул.

— Я готов признать, что это патология, но так уж сложилось.

Я молча смотрел на него и ждал. Потом сказал:

— Вы здесь уже больше двух минут, а я всё жив.

— Нам некуда спешить, мистер Уильямс, — проворковал он.

— Ага, стало быть, убийство само по себе не главное. Вы непременно должны насладиться предшествующими мгновениями.

— Вы очень проницательны, мистер Уильямс.

— И чем усерднее я стану так или иначе развлекать вас, тем дольше проживу?

— Разумеется, в определённых пределах.

— Естественно. Выпьете чего-нибудь, мистер…

— Смит. Легко запоминается. Да, спасибо. Только позвольте мне понаблюдать, как вы наливаете.

— Трудно представить, что я храню отраву специально для такого случая.

— Трудно, но можно.

Он проследил, как я смешиваю коктейль, и сел в кресло.

Я устроился на диване.

— И где же будет моя жена во время убийства?

— На вечеринке, мистер Уильямс. Там будет дюжина гостей, готовых присягнуть, что она всё время была у них на глазах.

— Меня убьёт взломщик? Грабитель?

Он поставил стакан на кофейный столик.

— Да. Убив вас, я, разумеется, вымою свой стакан и поставлю его на место. А уходя, сотру свои отпечатки со всех дверных ручек, к которым прикасался.

— Вы заберёте что-нибудь? Дабы придать правдоподобия картине?

— Это не нужно, мистер Уильямс. Полиция решит, что после убийства грабитель струхнул и убежал с пустыми руками.

— Вон та картина на стене стоит тридцать тысяч, — сказал я.

Он на миг скосил глаза на картину и вновь уставился на меня.

— Соблазнительно, мистер Уильямс, но я не хочу иметь ничего такого, что хотя бы отдалённо связывало бы меня с вами. Я ценю произведения искусства, особенно дорогие, но не до такой степени, чтобы рисковать угодить на электрический стул. — Он усмехнулся. — Или вы предлагаете мне это полотно в обмен на вашу жизнь?

— У меня мелькнула такая мысль.

Он покачал головой.

— Извините, мистер Уильямс, но если уж я взялся за дело, то не пойду на попятную. Профессиональная этика, знаете ли.

Я поставил свой стакан на кофейный столик рядом с бокалом Смита.

— Вы ждёте, когда я выкажу страх?

— Рано или поздно выкажете.

— И тогда вы убьёте меня?

Он похлопал глазами.

— Трудно это, мистер Уильямс, бояться и скрывать свой страх.

— Вы надеетесь, что ваши жертвы будут просить пощады?

— Они всегда просят в той или иной форме.

— Взывают к вашей человечности? Но это бессмысленно.

— Бессмысленно.

— Деньги предлагают?

— Очень часто.

— И это тоже не помогает.

— До сих пор не помогало, мистер Уильямс.

— За картиной, которую я вам показал, мистер Смит, находится сейф.

Он снова взглянул на картину.

— И что с того?

— В нём пять тысяч долларов.

— Немалые деньги, мистер Уильямс.

Я взял свой бокал и подошёл к картине. Открыл сейф, достал бурый конверт и допил свой коктейль. Затем поставил пустой бокал в сейф и повернул ручку.

Взор Смита был прикован к конверту.

— Принесите его сюда, пожалуйста.

Я положил конверт на столик перед его носом. Несколько секунд Смит разглядывал его, потом поднял глаза.

— Вы и впрямь думаете, что можете купить меня?

Я закурил сигарету.

— Нет. Похоже, вы неподкупны.

Он насупил брови.

— Тем не менее, вы даёте мне пять тысяч.

Я взял конверт и высыпал его содержимое на столик.

— Старые счета. Вам в них никакого проку.

Смит побагровел.

— Тогда зачем вы всё это устроили?