Джек Ричи - Собственное мнение

Он проводил меня до дверей.

— Я описал уже двадцать два случая, вроде вашего. — Его глаза загорелись. — Убеждён, что это будет бестселлер!

До сих пор я жил, в общем, недурно, хотя и без особого блеска: ничего не приносил в мир и ничего не забирал у него… Больше всего я ценил покой. Жизнь и без того сложная штука, чтобы ещё вмешиваться в чужие дела.

Так что же мне всё-таки делать в оставшиеся от моей скромной жизни четыре месяца?

Не помню, как долго я бродил, размышляя над этим, пока не оказался у перекинутого через озеро моста. Вдали раздавалась музыка и звуки начинающегося циркового представления.

Вскоре я шёл по аккуратной аллее, уставленной на радость детям рекламными щитами. Добравшись до центрального входа в балаган, я увидел сидящего в высокой будке безучастного ко всему кассира.

К нему подошёл добродушный пожилой мужчина в сопровождении двух маленьких девочек и протянул несколько картонных прямоугольников, судя по всему — благотворительных билетов.

Кассир быстро проглядел лежавший перед ним лист бумаги. Его лицо сделалось подчёркнуто строгим, он глянул на мужчину и девочек взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Затем с полной невозмутимостью разорвал поданные билеты в мелкие клочки и пустил их по ветру.

— Билеты ваши гроша ломаного не стоят, — сказал он.

Мужчина покраснел.

— Я вас не понимаю.

— Вам оставили афиши, а вы их не вывесили, — отрезал контролёр. — Вали отсюда, голь перекатная!

Девочки с удивлением посмотрели на отца. Что он ответит?

Мужчина не двинулся с места, хотя побледнел от бешенства. Казалось, он сейчас что-то скажет, но взгляд его остановился на детях. Он закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями и произнёс:

— Пойдёмте, доченьки. Пора домой.

Он зашагал по аллее, и девочки смущено и молча последовали за ним.

Я подошёл к кассиру:

— Зачем вы это сделали?

Он глянул на меня:

— А вам какое дело?

— Самое непосредственное.

Он несколько растерялся.

— Дело в том, что они не вывесили афиши. За две недели до прибытия цирка мы отправляем в город ребят с афишами о нашем представлении. Они предлагают их повсюду, в магазинах, в лавках, в аптеках, где они должны висеть на виду до прибытия труппы и во время гастролей. Вместо оплаты оставляют два-три благотворительных билета. Но мало кто догадывается, что мы проверяем развеску. Если к нашему прибытию афиш на месте нет, благотворительные билеты аннулируются.

— Понятно, — ответил я. — И вы, не отходя от кассы, разрываете их в клочья прямо на глазах у детей. Вполне возможно, что этот мужчина стал ваши афиши в своей лавке чуть раньше срока, или билеты дал ему кто-нибудь другой.

— Это не имеет значения. Билеты недействительны.

— Формально, вы, возможно, и правы. Но неужели вы не понимаете, что вы наделали? Унизили отца на глазах его детей. Нанесли такой удар по самолюбию, который ни он, ни они никогда уже не забудут. Что вы на это скажете?

— Вы что, легавый?

— Нет, я не из полиции. Для детей в таком возрасте их отец — лучший в мире, он самый сильный, самый смелый. Но вот какой-то тип оплевал их отца, а тот ничего не ответил.

— Я разорвал благотворительные билеты. Почему бы ему не купить обычные? Да и кто вы такой, в конце концов? Из муниципальных, что ли?

— Нет, в муниципалитете я не служу. Вы вполне могли сказать: «К сожалению, мистер, ваши билеты недействительны» и объяснить всё, как подобает воспитанному человеку.

— Ну, во-первых, за воспитанность мне не платят, — кассир оскалил свои жёлтые зубы. — А во-вторых, мне нравится рвать благотворительные билеты. Доставляет огромное удовольствие. И вообще, мистер, будьте любезны и проваливайте отсюда, пока я сам не помог вам это сделать.

Приехали, подумал я. Вот один из тех людей, которые пользуются своей крохотной властью, чтобы изобразить из себя Цезаря. Жестокое животное, лишённое отзывчивости и обречённое всю свою жизнь причинять другим боль. Эту тварь следовало стереть с лица земли.

Я купил пистолет тридцать второго калибра и коробку патронов. Семьи и близких у меня не было, а жить мне осталось всего четыре месяца.

Солнце клонилось к озеру, когда я вернулся на автобусе к балагану. Я посмотрел в конец аллеи. Кассир по-прежнему восседал в своей будке.

Как мне подойти к нему? Как выстрелить? Вопрос разрешился сам собой: я увидел, как к кассе подошёл сменщик, и кассир, закурив сигарету, неторопливо отправился по аллее к берегу озера.