Наталья Александрова - Сон в брачную ночь

Проклятая дверь даже не шелохнулась. Ясно, что кто-то из здешних обитателей обнаружил Лолину хитрость с наклеенной на замок визитной карточкой и привел дверь в порядок. Так что этот путь к свободе был отрезан.

Лола огляделась по сторонам. На первый взгляд в комнате за время ее отсутствия ничего не изменилось. Только кровать была аккуратно застелена.

Возле кровати стоял тяжелый деревянный стул.

Она схватила этот стул и со всего размаха запустила его в окно.

Стул отскочил от окна, не причинив ему никакого вреда. Стекло оказалось небьющимся.

Этот путь тоже отрезан.

Впрочем, поняла Лола, даже если бы ей удалось разбить стекло и выбраться наружу, она оказалась бы только на хорошо охраняемом участке, окруженном высокой стеной. Да еще и патрулируемом несколькими здоровенными собаками, отметила она, выглянув в окно.

Леня Маркиз провел ужасную ночь. Вначале он долго не мог заснуть, потому что злился на Лолу и все время прислушивался, не заскребет ли в замке ключ. Да еще пес и кот до полночи возились в кровати и выбирали место получше. О том, чтоб оставить Пу И спать одного, не могло быть и речи, песик и так перенервничал. Так что даже Аскольд не возражал против его присутствия в Лениной комнате, только ни за что не хотел уступать своего насиженного места. Когда же Маркиз ненадолго забылся тяжелым сном, ему приснилась Лола, бледная, с ввалившимися щеками. Какие-то монстры привязывали ее к дереву и разжигали костер, а Лола заунывно кричала. Когда же Леня проснулся и вскочил с кровати весь в холодном поту, то оказалось, что за окном проехала пожарная машина.

– Так жить нельзя! – сказал Леня, прижав руку к сердцу. – Эта женщина когда-нибудь сведет меня с ума!

Он пообещал себе задать Лолке хорошую трепку, когда она явится под утро. И никакие оправдания ей не помогут. Пу И пошевелился и тоненько заскулил во сне.

«И собаку бросила, – злобно подумал Маркиз, прижимая песика к себе, – а говорила, что он ей дороже жизни…»

Утро ничем не порадовало. Пу И капризничал, кот, вместо того чтобы поддержать хозяина в трудную минуту, свалил с подоконника очередной горшок с цветком.

– Ей-богу, подарю Лолке колючий кактус! – пригрозил Леня.

«Ты найди ее сначала!» – взглядом сказал кот, и Леня совсем упал духом.

По радио детский голос пел жалостливую песню о том, как пропала собака. По телевизору шла передача «Ищу человека».

– Черт знает что! – рассердился Леня.

– Пр-ропала, пр-ропала, потер-рялась! – взывал попугай из клетки.

Леня Маркиз понял, что терпение его иссякло. Он был человеком действия, не в его правилах сидеть и изводиться. Вчера неизвестная женщина, которую Леня посчитал матерью несчастной Маши Савушкиной, проговорилась, что Маша находится в больнице святой Агнессы, бывшей седьмой городской имени Третьего Интернационала. Леня решил ехать туда и разобраться на месте. Ну и что, что Маша в реанимации, в тяжелом состоянии, так всем говорят. А может, ей уже получше, и она в сознании, а уж проникнуть Леня Маркиз сможет куда угодно.

– Нам нет преград на море и на суше, – запел он, собираясь, – нам не страшны ни льды, ни облака-а! Пу И, даже и не мечтай о том, чтобы пойти со мной! Я же не куда-нибудь, а в больницу иду, туда с собаками нельзя, сплошная антисанитария! У тебя же микробы!

Пу И обиделся и убрался в гостиную. Леня включил ему телевизор и ушел.

Больница святой Агнессы ничем не отличалась от обычной городской больницы. В огромном холле толпились посетители и ходячие больные. Стояло несколько ларьков – с лекарствами, фруктами и домашними тапочками. У двери на лестницу прочно утвердилась грозная тетка в несвежем белом халате, надетом поверх пятнистого комбинезона.

Леня не стал лезть напролом, потому что тетка производила впечатление каменной скалы, и мощный поток посетителей разбивался о нее, как океанские волны о волнорез. И только крошечные ручейки просачивались в дверь, имея в руках пропуск.

Леня выяснил у девушки в справочной, что больная Савушкина лежит в реанимации отделения нейрохирургии. Плохо, подумал он, как бы у нее память начисто не отшибло от удара по голове!

Оставив куртку в машине, Маркиз налегке обошел здание и просочился в ворота, через которые въезжали машины «Скорой помощи». В приемном покое царило столпотворение, кричали водители, медсестры сновали туда-сюда, врачи проходили, сделав озабоченные лица, несчастные родственники суетились бестолково – в общем, здесь никому ни до кого не было дела.