Наталья Александрова - Позолоченный ключик

Чернобородый, кажется, ничуть не смутился. Он сверкнул глазами и процедил:

— А может, мы пригласим Светлану и спросим, чего хочет она: чтобы я ушел или остался?

— Мы ни о чем ее не будем спрашивать! Я посадил Светлану на самолет и отправил ее туда, где ты ее не достанешь! А ты сейчас выйдешь из моего дома и исчезнешь с глаз моих долой! И не дай бог тебе еще раз со мной встретиться!

— Где Светлана? — не сдавался чернобородый. — Она — моя жена, и я ее никуда не отпущу…

— Что?! — рявкнул на него Рудольф Андреевич. — Ты еще смеешь качать права? Ты что — по-русски не понимаешь? Ах, ну да, откуда же! Это же не родной твой язык! А ну, пошел вон! Пошел прочь из моего дома! И ключи от машины оставь! Больше она тебе не понадобится! — С этими словами он выдвинул ящик письменного стола, достал из него пистолет и щелкнул предохранителем.

Однако воспользоваться пистолетом он не успел. Чернобородый привстал, схватил со стола тяжелую лампу с малахитовой подставкой и запустил ее в голову бывшего тестя.

Рудольф Андреевич охнул и обмяк в кресле. Чернобородый взглянул на него с ненавистью, подобрал упавший на пол пистолет и быстро вышел из кабинета.

Столкнувшись в холле с дворецким, он бросил ему:

— Рудольф Андреевич просил его не беспокоить!

С этими словами вышел из дома, сбежал с крыльца, сел в черную машину и уехал.

Дворецкий проводил его взглядом и быстро направился в кабинет хозяина.

Рудольф Андреевич полулежал в кресле, по его лицу стекала кровь. Дворецкий подбежал к нему, вытер кровь носовым платком, плеснул в лицо водой. Хозяин хрипло застонал, приоткрыл глаза. Увидев дворецкого, спросил чужим, плохо различимым голосом:

— Где… он?

— Уехал. Я вызову «скорую»?

— Ничего не надо… Дай телефон!

Сжав трубку в руке, Рудольф Андреевич набрал номер и проговорил хриплым срывающимся голосом:

— Я знаю, что вы ищете Ахмата Рамзанова. Он скрывается под именем Вагифа Шамшиева и сейчас находится за рулем черной «ауди» номер…

Слушать ответ он не стал — повесил трубку.

С утра Лола как обычно не хотела вставать, требовала кофе и булочек. Когда же Лёня все это ей предоставил, она сказала, что встать не может, потому что ей нужно помедитировать, чтобы войти в образ. На самом деле она просто собиралась подремать в тишине.

Однако Маркиз за два с половиной года их плотного общения напарницу свою отлично изучил. Поэтому он не повелся на ее слова, а пригрозил, что принесет кастрюлю с холодной водой и выльет ее в кровать, если Лолка немедленно не встанет.

Это возымело действие, Лола поднялась, потащилась в ванную, охая и стеная, и захлопнула дверь у Лёни перед носом. И снова он ей не поверил, поскольку не стал расслабляться, а, нарочно громко топая, ушел на кухню и тут же прокрался назад и приложил ухо к двери.

Как он и предполагал, в ванной не шумела льющаяся вода, не звякали флаконы с тониками и шампунями, не скрипела дверца шкафчика и Лола не пела. Судя по тому, что встала сегодня Лола явно не с той ноги, репертуар должен был быть украинским. Но нет, никакой «ночи яко мисячной» или «дивлюсь я на небо» Лёня не слышал.

— Так-так, — проговорил он одними губами, — так-так…

У него наготове уже были плоскогубцы, которыми он аккуратно поддел задвижку. И распахнул дверь. Как он и предполагал, не было визгов и возмущенных воплей. Лола спокойно спала на теплом полу ванной, подложив розовое махровое полотенце. Маркиз примерился и легонько пнул ее ногой.

— Что ты тут делаешь? — Она мгновенно проснулась. — Подсматриваешь за мной в ванной? Извращенец!

Лёня посмотрел на нее очень внимательно и ничего не сказал. Это возымело гораздо больший эффект, чем если бы он кричал, топал ногами и задавал сам себе риторический вопрос, за каким чертом он вообще с Лолой связался.

Лола устыдилась и вышла из ванной через десять минут. Еще двадцать минут понадобилось ей, чтобы превратить себя в ту самую роскошную девицу, которую коварный Вениамин встретил на дороге. Одежда, конечно, была другая, но драгоценности те же — бриллиантовые булыжники в ушах и кольца на всех пальцах.

«Ведь может же, когда хочет!» — привычно вздохнул Лёня.

— Едем скорее, я уже звонил, договорился. Не забудь, я — твой агент, — наставлял Лёня. — Заговори этому Венику зубы, чтобы я мог спокойно осмотреться.

— Сама знаю, — огрызнулась Лола, ей ужасно не хотелось тащиться в эти Ромашки. Еще больше не хотелось ей встречаться с Веником. Кому охота навязываться, когда тебя не хотят?