Иоанна Хмелевская - Закон постоянного невезения

Все началось в тот момент, когда я раз в жизни решила стать благоразумной и предусмотрительной.

Летом намечался массовый приезд моих родственников, который вполне мог оказаться чреват самыми непредсказуемыми последствиями, к тому же весьма разнообразными, от катастрофических до сенсационных. По частям они уже приезжали много раз… ну, положим, не так-то уж и много, раза три. Бог троицу любит… И каждый раз я совершала какую-нибудь несусветную глупость, так что они уже почти совсем перестали верить, что из меня получится более или менее нормальный человек, в связи с чем приходящаяся на мою долю часть будущего наследства стала весьма и весьма проблематичной.

Возможно, что деньги – это гадость, но, в конце концов, я была матерью-одиночкой с двумя детьми.

Так что если бы кому-то вдруг пришла в голову такая идея, я вполне могла бы принять эту гадость, скажем, с демонстративным отвращением.

Я отправилась из Варшавы, чтобы на время пребывания австралийской родни организовать для детей двухмесячные каникулы на море, во Владиславове, в доме одной моей очень странной подруги.

Конечно, при желании все это можно было бы оговорить и по телефону, но я как раз решила стать предусмотрительной, дальновидной и благоразумной, а в глубине души мне и самой страшно хотелось провести на море хоть один денек, поэтому я воспользовалась этим внезапным проявлением столь полезных достоинств и поехала.

У моей подруги Элеоноры было не только необычное имя, но и весьма странный характер. Не имея своих детей, она терпеть не могла младенцев, зато обожала молодежь лет этак от двенадцати и выше.

А молодежь со своей стороны дико, страстно и чуть ли не патологически обожала ее. Просто невероятно.

Так что я могла подбросить ей детей на все лето безо всяких сомнений и к всеобщей радости, однако при этом следовало решить вопрос финансов, поскольку ни одна из нас в деньгах не купалась, к тому же муж ее был скуповат и создавал атмосферу. При виде денег атмосфера бесследно исчезала, поэтому я предусмотрительно намеревалась подавить ее в зародыше и силой всунуть Элеоноре задаток. После чего с легкой душой, словно птичка небесная, вернуться домой и заняться дальнейшими благоразумными делами.

Выехала я ближе к полудню. Работа в редакциях и издательствах давала мне большую свободу, корректуры я могла читать, когда захочу, ничего срочного у меня нигде не валялось, об этом я специально позаботилась. Я запасла для дома продуктов, с которыми прекрасно умели обходиться мои дети, особенно шестнадцатилетний Томек. Он любил готовить.

Я понимаю, что это звучит странно, но – любил. Четырнадцатилетняя же Кася из двух зол предпочитала убираться. Так что они в любом случае должны были справиться: даже при самом большом желании трудно помереть с голоду за три дня.

До самой Млавы я вспоминала, что мне удалось забыть. Ага, ночную рубашку. Одолжить у Элеоноры не выйдет, она была значительно ниже и на столько же худее меня, кроме того, она спала в пижамах.

А я никогда не любила пижамы. Еще пояс от халата, который одновременно служил мне для подвязывания волос во время мытья. Пояс – это, конечно, не халат, ну да ладно, может, у Элеоноры найдется кусочек какой-нибудь веревочки. Что еще… Все для головы – шампунь, бальзам, бигуди… И еще фен. А на что мне фен без бигуди? Ладно, в крайнем случае похожу три дня лохматой, какая-нибудь расческа наверняка в сумочке найдется…

Рафахолин… Это мелочь, рыба – еда не тяжелая.

Зато я взяла с собой две бутылки французского красного вина, потому что, хотя теперь в нашей стране можно купить все и везде, такое шардоне вряд ли найдешь. В прошлом году одуревший от счастья автор, которому я выловила все его ошибки, подарил мне аж шесть бутылок, и две я сохранила специально для Элеоноры. Ну и для ее холерного Стасичка, чтобы он не начал создавать атмосферу. Две бутылки на три человека – в самый раз на один хороший вечер.

Другие забытые вещи не успели прийти мне в голову, так как я вдруг вспомнила предыдущий приезд пары родственников из Австралии. Семь лет тому назад…

На Окенче [1]было настоящее столпотворение, поскольку в это время строили новый аэропорт, а пассажиров обслуживали в старом, где толпились и давились встречающие. Самолет из Сингапура опоздал, а я легкомысленно не позаботилась о транспорте.

Так что родственникам пришлось после двадцати восьми часов полета торчать в очереди к таксомафии, а я удерживала их лихорадочно стараясь развлечь местными новостями, и чуть было не заставила немедленно улететь обратно, сообщив, что в магазине с чудесным льняным постельным бельем теперь продают авторучки и брелоки для ключей. И еще рамки для фотографий. Ситуацию спас тот факт, что один знакомый магазин с постельным бельем все-таки сохранился, не сменив своего профиля, и льняное белье там наличествовало.