Шарль Эксбрайя - Наша Иможен

— Что вам угодно?

— Я журналист.

— Ну и что?

— Вы не хотели бы поделиться со мной впечатлениями?

— Нет.

— А насчет мисс Мак-Картри вы не…

— Нет.

Кит, до прихода инспектора рубивший тушу быка, вернулся к прежнему занятию.

— Однако вы ее знаете? — продолжал настаивать Дугал.

— Да.

— Может быть, вы дадите мне адрес?

— Нет.

— Но ведь…

Лидберн положил тесак и снова повернулся к посетителю.

— Да, я знаю адрес рыжей стервы, но вам его не дам! Вы спросите, почему? А потому что не желаю иметь ничего общего с этим дьявольским отродьем! А теперь, прошу вас, не мешайте мне работать!

Мак-Хантли понял, что настаивать бесполезно.

Выходя из мясной лавки, он увидел седого джентльмена с сумкой-чемоданчиком — неизменной принадлежностью любого английского врача. Он садился в стоявшую у обочины тротуара машину.

— Доктор Элскотт?

— Он самый.

— Я журналист и приехал разузнать подробности об убийстве Хьюга Рестона.

— Бог в помощь!

— Вы избавились от серьезного противника на предстоящих выборах, доктор?

— По правде говоря, молодой человек, у Рестона не было ни единою шанса обскакать меня. Во-первых, из-за его непроходимой глупости, во-вторых, из-за отвратительного характера (что, впрочем, объясняется больной печенью), а в-третьих, как мог победить на выборах самый знаменитый во всем графстве рогоносец?

— А нет ли у вас каких-нибудь соображений насчет того, кто мог его прикончить?

— Если честно — ни малейших.

— И вы не знаете ни единого человека, который бы ненавидел Рестона настолько, чтобы желать ему смерти?

— Да, я. Однако вынужден вас разочаровать, молодой человек, не убивал я этого дурня.

— Несколько жителей вашего города намекали мне, что в деле могла быть замешана некая мисс Мак-Картри… Это правда?

Лицо врача сразу преобразилось, и чуть язвительная учтивость уступила место с трудом сдерживаемому гневу.

— Молодой человек! Те, кто посмел нашептывать вам подобные гнусности, — самые что ни на есть презренные злопыхатели и сплетники! На самом деле наша Иможен — благороднейший и возвышеннейший характер, какой мне только довелось встречать за всю мою жизнь! Это энергичная, неутомимо служащая правосудию женщина получила столько наград за верную службу Короне, что все кретины и недоумки, которыми, кстати сказать, кишит наш милый Каллендер, бледнеют от зависти. Положа руку на сердце, признаюсь, я и сам не сразу оценил истинное величие души Иможен Мак-Картри и в первое время мы с ней немного враждовали, но теперь я прозрел и склоняю голову перед этой уникальной личностью. До свидания, молодой человек, рад был познакомиться с вами.

Поднимаясь по главной улице, Дугал подошел к храму, и ему пришло в голову, что местный священник наверняка сумеет дать населению Каллендера более трезвую и непредвзятую оценку.

Мак-Хантли позвонил. Дверь открыла скромная женщина в таком строгом одеянии, что показалась инспектору превосходным образчиком типичной супруги пастора — этакой ходячей добродетели, лишенной всех человеческих слабостей. Впрочем, некоторым представительницам слабого пола тем легче оберегать незапятнанную репутацию, подумал полицейский, что на их главное достояние никто не покушается. Мак-Хантли, успевший прочитать выгравированную на медной табличке у входа в дом фамилию, уверенно заявил, что хочет побеседовать с преподобным Реджинальдом Хекверсоном.

— Прошу вас, входите, мой муж сейчас вас примет.

Миссис Хекверсон проводила его в аскетически обставленную гостиную.

— Как о вас доложить? — тихо спросила она, направляясь к другой двери.

— Дугал Мак-Хантли, журналист из Перта.

Женщина чуть заметно кивнула и бесшумно исчезла, словно благочестивая тень, незаметно скользящая по земле в ожидании вечного блаженства в мире ином.

Мгновенно отметив нечто лошадиное в вытянутом лице пастора и маленькие, близко поставленные глаза, инспектор невольно поморщился. «Нетерпимость и тупость», — пронеслось у него в голове. Преподобный Хекверсон молча выслушал просьбу мнимого журналиста рассказать об убийстве Рестона и покачал головой.

— Боюсь, вы постучали не в ту дверь, мистер Мак-Хантли. Мое сердце обливается кровью от одной мысли, что чья-то преступная рука оборвала жизнь такого хорошего человека, как Хьюг Рестон… И я хочу лишь, чтобы в ожидании суда Всевышнего человеческое правосудие как можно скорее покарало подлого убийцу.