Андрей Анисимов - Ураган для одуванчика

– За то, что ты придумал…

– Не может.

– Почему ты так уверен?

– Потому что мы ничего не сделали. Берта погибла в автокатастрофе.

– Мне ты можешь лапшу на уши вешать, а с ним это не пройдет…

– Пройдет, потому что идея моя гениальна! Ну, согласись, я гений.

– Не спорю. Я бы не додумалась.

– Вот и закрой свой милый эстонский ротик и целуй мужа.

Кристина улыбнулась и пересела к нему на колени. Василий тут же поднял ее на руки и понес в спальню. Уже лежа на постели, она сказала:

– Подожди. Вдруг Вельт опять заявится.

– Эстонцы отводят работе только служебное время. Он сейчас дома и гладит свою Руть, Эльзу, или Мильви…

– Его жену зовут Элис, и она тоже беременна.

– Откуда ты знаешь?

– Сидела с ней вместе в очереди, дожидаясь доктора. У нас с ней один домашний врач – Каллас. А ты у меня, правда, умный – придумал все здорово. Но, вспомни, кто первый подал идею?

Василий разделся и лег рядом:

– Уже не помню.

Кристина погладила его по голове и заговорила шепотом:

– А я прекрасно помню. Мы тогда лежали на нашей постели в спальне. Ты меня так же поцеловал, и тут…

– Хватит воспоминаний. Давай займемся делом.

Она замолчала и позволила ему овладеть ею. Но сама возбудиться не могла. Лежала с прикрытыми глазами и вспоминала.

– Ты о чем думаешь? Или я перестал тебя устраивать, как мужчина? – возмутился Василий, не ощущая у жены ответной страсти.

– Прости, милый, но я никак не могу отделаться от той ночи.

– Я так и понял. Эта старая карга мешает нам уже с того света, – и супруг обиженно отвернулся. Кристина положила на него ножку, погладила по голове, но на мужа ее ласка не подействовала.

– Чего ты обиделся? Иди ко мне, – позвала она шепотом. Он молчал. Но она нашла способ вернуть его внимание. Призыв подействовал. На сей раз Кристина старалась не отвлекаться. Вскоре он удовлетворенно отвалился на подушку, а она продолжала лежать на спине с открытыми глазами. Прошло минут десять.

– Вася, ты уже спишь? – спросила она едва слышно.

Василий промычал что-то невразумительное и затих. Она приподнялась и посмотрела на мужа. Он спал слегка посапывая. Ей стало спокойнее. Раз Василий ничего не боится, наверное, и ей волноваться нечего. Хотя последний визит полицейского Кристину насторожил.

Если в первый раз она к интересу полиции была готова, то сейчас внутри поднималась тревога. Вдруг докопаются, докажут? Что тогда? Вместо комфортной жизни в собственном доме, да еще после такого ремонта, оказаться в камере – перспектива не из веселых. Могут дать лет десять. Вся молодость в тюрьме. А родные, друзья? Как смотреть им в глаза, даже если выпустят раньше? Да и вообще, само слово «тюрьма» – и мурашки по коже. Но самое страшное в другом – она ждет ребенка, что если придется рожать в тюремной больнице? Как потом объяснить сыну или дочке, почему они родились за решеткой? И как потом воспитывать маленького человека, если его родители – убийцы? О тюрьме она раньше думала, как о чем-то к реальной жизни отношения не имеющем. В Тарту учила русские пословицы. Среди них была и такая – «от сумы и тюрьмы не зарекайся». Когда учила, не могла и представить, что пройдет несколько лет – и эта пословица коснется ее самой. И вот коснулась. Ей опять стало страшно. Потом появилась спасительная мысль – Берта сгорела в машине. Что они могут доказать? Остатки снотворного в ее крови? Но какая может быть кровь у обгорелого трупа? Нет, доказать они ничего не смогут.

Успокоив себя такими доводами, она прижалась к мужу и уснула.

Это была странная ночь. Они так же обнимались в постели, когда в дверях, со свечой в руке возникла Берта. Оценив обстановку, замерла на пороге:

– Я, кажется, не к месту? Никак не могу заснуть. Решила, если вы еще не спите, немного поболтать. Одной мне страшно.

Кристина натянула одеяло до носа и, поборов неловкость, ответила:

– Я думала, вы никого не боитесь.

Берта бесцеремонно вошла в спальню и присела у них в ногах, на краешек постели, продолжая удерживать свечу:

– Со мной это рэдко случается, но сегодня мне показалось, будто я видела привэдэние. Вот и вскочила с кровати. А немного беседы с вами меня бы успокоило.

Василий возмутился:

– Берта, час ночи! Какие беседы?! Мы здесь вовсе другим намерены заниматься.

Берта захихикала:

– Стесняться меня вам нечего. Я могу показать много интересного.

Кристина не знала, как ей реагировать:

– Берта, я что-то не понимаю. Вы серьезно?