Шарль Эксбрайа - Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен

Кусая губы, чтобы не дать волю душившему его смеху, журналист елейным голосом ответил:

– Напротив, благодарю вас за искренность, мисс. Какие бы вы чувства мне ни внушали, я сумею о них молчать…

И они расстались, совершенно очарованные друг другом.

Иможен уже настолько пришла в себя, что миссис Элрой могла ночевать дома, тем более, что ее муж Леонард, должно быть, чувствовал себя немного заброшенным. Тем не менее мисс Мак–Картри попросила Розмэри задержаться еще на одну ночь – она вовсе не желала принимать Мак–Рея наедине. Старуха согласилась, но не преминула заметить, что, будь Иможен замужем, ей не пришлось бы думать о таких вещах, и тут же произнесла небольшую речь, воспевая достоинства своего родича, Ангуса Мак–Дональда.

Весь день мисс Мак–Картри провела в лихорадочном возбуждении. Ей уже мнилось, что признания Ислы помогут завтра в присутствии Мак–Клостоу и Тайлера объяснить Гастингсу загадку убийства Мортона, оставив ему лишь одну заботу – арестовать виновного. В девять часов пришел Хэмиш Мак–Рей, и это несколько умерило нетерпение Иможен. В тридцать пять минут десятого зазвонил телефон. Мисс Мак Картри поспешила снять трубку.

– Я слушаю.

Иможен знаком предложила репортеру слушать.

– Это Исла, мисс…

– Что случилось, Исла?

– Мне страшно, мисс… По–моему, за мной следят…

Девчушка говорила таким хриплым перепуганным голоском, что Иможен вздрогнула от жалости.

– Но кто может за вами следить?

– Ваш друг… полицейский.

– Гастингс? Но в таком случае вам нечего опасаться!

– Вы ошибаетесь, мисс… Потому что это он был тогда в Мэрипорте вместе со мной и несчастным мистером Мортоном…

– Что вы сказали?

– Я попробую добраться до вашего дома, мисс… в любом случае, я не посмею идти обратно… слишком страшно…

– Исла! Исла! Ответьте мне, Исла!

На другом конце провода еще раз прошелестело слово «страшно», а потом наступила тишина. Бледная, как смерть, мисс Мак–Картри опустила трубку.

– Гастингс? Но разве это возможно?

И тут Мак–Рей предстал перед Иможен в совершенно новом свете.

– По–моему, сейчас не время задавать вопросы, мисс. Надо пойти навстречу этой девушке.

Миссис Элрой попыталась вмешаться, сказав, что не стоит подвергать себя ненужным опасностям, но мисс Мак–Картри сухо перебила ее:

– Эта девочка идет ко мне, миссис Элрой. Она доверяет мне. И я не имею права покинуть ее в беде. К тому же с Хэмишем я ничем не рискую!

Мисс Мак–Картри и Мак–Рей нашли тело Ислы Денс примерно в трех сотнях метров от дома. Ее убили на место, одним ударом по голове. Журналист опустился на колени, потом встал и бессильно развел руками, и у Иможен невольно вырвалось:

– Ей следовало носить шляпку…

Аккуратно разложив бороду на одеяле, Арчибальд Мак–Клостоу мирно почивал тем чудесным сном, какой знаком лишь праведникам и тем, кто не знает, что такое несварение желудка. Широкая блаженная улыбка придавала грубоватой, заросшей шерстью физиономии сержанта трогательно наивный вид. Арчи снилось, будто в ходе все более заковыристых и трудных состязаний он становится признанным чемпионом Шотландии по шахматам. Воображение, освобожденное сном от суровых правил времени и последовательности, мчало Мак–Кдостоу от победы к победе. Всего несколько блестяще разыгранных партий – и он уже участвует в финальном сражении в Эдинбурге. Там Арчибальд с такой легкостью добивается полного триумфа, что поражает даже самых тонких знатоков. Наконец, получив поздравления начальства, несколько пристыженного тем, что держало столь возвышенный ум в каком–то захолустье, сержант скромно возвращается в Каллендер, где его лавры совершенно затмили добытую неправедным путем славу мисс Мак–Картри, На вокзале встречать Мак–Клостоу собрался весь Каллендер, играет оркестр во главе с Кейтом Мак–Каллумом, и жалобные стоны волынки мешаются с глухими раскатами тарелок Фергюса Мак–Интайра. Такой прием глубоко растрогал Арчибальда, но все же он подумал, что Мак–Интайр уж слишком усердствует, да и Мак–Каллуму не худо бы немного унять волынки. А музыканты, видно, решили превзойти самих себя. Наконец адский грохот разбудил сержанта, и призрачные победы отступили, вернув беднягу к жалкой реальности, а точнее, в комнатенку над полицейским участком, где жил Мак–Клостоу. Спросонок сержант еще колебался, путая сон и явь, но возрастающий шум в конце концов изгнал последние тени, застилавшие его разум, и Арчи волей–неволей пришлось признать, что тарелки Мак–Интайра и волынщики Мак–Каллума привиделись ему только потому, что кто–то отчаянно барабанил в дверь полицейского участка, и удары смешивались с завываниями женского голоса. Мак–Клостоу тут же узнал неподражаемые интонации проклятой мисс Мак–Картри.